Типа в сказку попал
Шрифт:
Странно, никогда не изъяснялся высоким стилем, и не тянуло даже, а тут… может все дело в росте?
Небо темнело над горами, недовольно ворчал гром, запертый в клетке из молний. Тяжелое томление скорой грозы, от которой потрескивали волосы и пощипывало голую кожу. Это были странные и новые для меня впечатления. Не первая гроза в моей жизни, но чтобы так остро ощущалось… Но даже это не было главным. Скорее уж фоном, на котором развернется то самое действо.
Зов становился все громче и отчетливей. Я уже знал направление и шел туда,
Счастливая примета…
Караван остановился. Животных заставляли лечь, и укрывали их головы попоной. Люди привязывались к животным и заворачивались в плащи. Что-то ждали эти люди, чего-то опасались. Но действовали без паники и суеты. Движения красивые, экономно-профессиональные, привычные до автоматизма. Наблюдать за людьми было интересно.
А потом я увидел большую воронку. Большую даже для меня. Вращаясь, она скользила к дороге.
Смерч, ураган, торнадо, шалак, римусо, кихолма – много названий, много имен.
Между небом и землей, Скрученный в воронку ветер…
Проклятие и благословение, равнодушие и сила. Погибший урожай и потопленные корабли захватчиков, озеро с живой рыбой и повозка, груженная бревнами, песок и листья, камни и птицы, все вращается в огромной воронке, все это откуда-то взлетело, все это где-то упадет. Как падает посреди каравана одно из бревен, на треть втыкаясь в землю. А по дороге уже тащит двух груженых шорнов, с последнего срывает тюки и попону. Человек вцепился в голову животного, не дает ему подняться. Вот их подтащило к краю дороги и… облило дождем из рыбы.
И что так не везет караванам сегодня?!
Миг и я забываю о сочувствии. Воронка направляется ко мне. Тот, кто меня зовет, в ней.
– Ларт, ларт!
Открываю глаза. Машка лежит рядом и… хлопает в ладоши. Звук получается громким и звонким. Оригинальный, однако, метод побудки. А еще Машка смешно вывернула шею. Наблюдает за действием аплодисментов. Но увидел ее лицо, и сразу расхотелось смеяться. Бледно-зеленое, с огромными, почти круглыми глазами.
– Ларт!…
Да еще голос, что прерывается от ужаса.
– Чего тебе?!
А в руке у меня сам собой появился Нож. Машка пока не видит его. Она заглядывает мне в лицо.
– Ларт, Тиама зацвел!
До меня не сразу доходит.
– Ти… что?
Машка трясется, стучит зубами. Говорить членораздельно она больше не может.
Разжимаю пальцы, и Нож куда-то исчезает. Сейчас он мне не помощник. Переворачиваю девчонку на спину. Смотрю в глаза. В них по-прежнему паника на грани истерики. Еще немного и я тоже испугаюсь. На что способна огненная ведьма, я точно не знаю, но чего может
Мужики, никогда не целуйте спящую бабу! Даже если она ваша жена. Вам будет больно, а врачу прибавится работы.
Я начал разговаривать с Машкой. Тихо, спокойно, как говорил бы с Молчуном.
Не помогло.
Кажется, я перестал существовать для Машки. Она смотрела сквозь меня – глазищи на пол-лица! – и шевелила губами. Без звука. Пришлось шлепнуть ее по щеке. Потом еще раз.
Реакция превзошла все мои ожидания.
Меня не только услышали, но и увидели! И тут же попытались поджарить. Вместо меня досталось плащу. Не слишком сухому. Будто горячий утюг к нему приложили. Шипение, запах… это плащ. Шипение и возмущенные взгляды – это Машка.
Глаза мечут искры… – тоже она.
Почти в натуре мечут. А не разрядись девка через ладонь, без почти было бы.
Повезло мне с попутчицей.
Не зря мне хотелось идти одному. Интуиция великая вещь, если не ложить на ее предупреждения.
– Ты зачем меня ударил?!
Сидим по разные стороны дерева и сквозь ветки пялимся друг на друга.
Кажется, я поставил рекорд по прыжкам через бревна из положения лежа. Интересно, а здесь есть Книга Гиннеса? Или чего-нибудь в том же духе.
– А зачем ты меня разбудила?
Про Книгу спрошу потом. Когда Машка успокоится.
– Я!…
Смотрит в сторону. Губы опять начинают дрожать.
– Отвечай! – рявкаю. – Или опять схлопочешь.
Блин! Иногда доброе слово творит чудеса. А иногда, совсем даже не доброе. Но тоже творит. Главное, не перепутать, к кому чего применять. Передозировка или неправильное назначение тоже могут убить.
– Тиама цветет. Вот, – сказала Машка, стараясь не смотреть на огромный цветок. Трудновато ей это делать. Между нами он висит. И пахнет так, что голова кружится.
– Ну, цветет. Ну, и что?
– Это… это же Тиама!
– Дальше чего?
Машка забыла закрыть рот. Выражение дебильности ей не очень шло.
– Говори!
Молчание, конечно, золото, но иногда информация бывает дороже алмаза.
– Он цветет раз в жизни!
Не пойму, чего она хочет мне втолковать.
– Значит, нам с тобой повезло, – пытаюсь придать голосу хоть немного энтузиазма.
– Тот, кто это увидит – умрет!
– Когда?
Кажется, с энтузиазмом я поторопился.
– Не знаю.
– От чего?
– Не знаю.
Я криво усмехаюсь.
– Но видевший, всегда умирает! старательно убеждает меня Машка.
Смотрю на цветок, потом на нее и… ничего не могу поделать со своей усмешкой. Девка обижено шмыгает носом. Блин, я думал, что лучше контролирую свой организм.
– Все умирают, Маш. Когда-нибудь. Даже бессмертные.
– Ты говоришь страшные слова…
Машка опять пугается. Теперь уже меня.
– Может, и страшные. Но это правильные слова. Вот я лично не собираюсь жить вечно. А ты?