Тирант Белый

Мартурель Жуанот

Принцесса подошла к отцу, чтобы утешить его, ибо Императрица и прочие дамы пребывали в неизбывной печали. Дурная новость облетела город, и все принялись оплакивать друзей и родных, которых почитали за мертвых. Матери с плачем выкрикивали проклятья, бия себя в грудь; обращали они глаза к небесам и оплакивали горькую судьбу всех жителей так, будто город уже был захвачен врагами.

А теперь оставим их с их страданиями и вернемся к Тиранту, дабы посмотреть, что он делает.

Когда Тирант воодушевил рыцарей своими пылкими увещеваниями, вновь обрели они твердую надежду, полагаясь на прозорливость и мудрость Маршала. Тирант же поставил надежный дозор наверху в лагере, после того как объехал его весь и как следует устроил войско, а затем, взяв с собой еще одного человека, никем не замеченный, спустился с горы по противоположному склону.

Очутившись внизу, оставил он оружие под деревом и поспешил к замку сеньора де Малвеи. Затем, следуя уговору между ними, взял он по камню в каждую руку и постучал одним об другой. Услышав сигнал, сеньор де Малвеи понял, что это Тирант, и открыл ворота на мосту. Тирант вошел и нашел готовым все, что было ему необходимо. Прежде всего приказал он поместить побольше оливкового масла и смолы в деревянные лохани, а вместе с ними — смоляного вара, извести и других материалов, которые хорошо загораются. Набрал он также много сухих дров и повелел сложить все это на деревянный корабль, который сделали из балок, и привязать к цепям с обоих его концов по длинной веревке. А в маленькую лодочку, такую, с которой ловят рыбу, сели два человека, и каждый держал в руках одну из веревок. Когда корабль отвязали от моста, он вместе с людьми в лодочке двинулся вниз по течению.

Тирант предупредил их, чтобы они ничего не поджигали, пока не окажутся совсем близко от моста мавров. Плывя вниз по течению, в том месте, где река поворачивала и корабль не мог пройти, тянули они на себя одну веревку и ослабляли другую, и корабль шел, развернувшись вдоль реки. А если хотели они, чтобы плыл он, встав поперек, то выравнивали веревки, и тогда занимал он всю речную ширь.

Когда турки увидели столь яркое пламя внизу на реке, решили они, что проиграли, и султан снял лагерь, а с ним и все остальные, и со всех ног бросились они к деревянному мосту. Султан, у которого был отличный конь, доскакал прежде, чем огонь перекинулся на мост, и сумел перебраться на другую сторону, и многие вслед за ним. А если бы те два человека исполнили приказ Тиранта и подожгли корабль позднее, то никто не ушел бы от смерти и плена. Многие мавры, когда бежали по мосту, торопясь поскорее перебраться, падали в воду вместе с конями. Огонь был такой сильный, что в два счета весь мост сгорел. И остались, не успев перейти, двадцать две с лишним тысячи воинов, пеших и конных. Остались здесь сын герцога Калабрийского, герцог Андрийский, герцог Мелфийский, граф Бурженский, граф Монторский и много других командующих полками, потерявших лошадей. Спеша из-за пожара и опасаясь, что христиане нападут на них сзади, все спасались бегством, побросав друг друга. Тирант же, увидев огонь на реке, немедленно поднялся к своим воинам и нашел их радостными, и почти всех — в седле, желающими поскорее собрать трофеи. А Тирант никак не разрешал этого, говоря:

Сейчас мы не выиграем ничего, а завтра — получим и честь и добычу. — И приказал он особенно старательно нести дозор этой ночью, сказав: — Не может быть, чтобы все они ушли. Что будет, если с отчаяния решат они на нас напасть?

Когда поднялось солнце над горизонтом и совсем рассвело, Маршал приказал играть в трубы, и все сели на коней. Собрали всех пажей и все повозки, и расположились они лагерем высоко на горе, там, где уже стояли прежде. Оттуда увидали они оставшихся врагов.

И стали некоторые рыцари советовать Тиранту спуститься в долину и дать им бой.

Тирант ответил:

Коли добились мы желаемой цели и потому имеем право и вольны делать с ними все, что ни пожелаем, будем действовать осторожно. Ибо хуже для нас потерять одного нашего рыцаря, чем погубить сотню их. Однако я ручаюсь, что завтра, в этот же час, вы сможете прохаживаться среди них, ничего не опасаясь.

Диафеб, увидев, как встревожены турки, позаботился о чести Тиранта и о том, чтобы сделать ему приятное. Снял он перстень с руки Маршала, а тот спросил:

Кузен, что вы задумали?

Ответил Диафеб:

Я задумал послать Пиримуса к Императору. Столько дней миновало, как они ничего не знают о нас. Император немного успокоится, услышав новость про мост, а сеньора Принцесса с дамами потешатся тому, как это было сделано.

Прошу вас, кузен, передайте также Императору, чтобы корабли и галеры с мукой и съестными припасами подошли сюда, прежде чем начнем мы терпеть в них нужду, — попросил Тирант.

Пиримус отбыл. Когда добрался он до города Константинополя, то увидел всех в печали и страданиях,

а женщин — в слезах. Войдя во дворец, обнаружил еще худшую картину: расцарапанные лица, порванная одежда. Никто при виде его не заговаривал с ним, как прежде. А когда обращался он с приветствием к кому-нибудь, то не хотели ему отвечать. Пиримус подумал, что, наверное, умер Император, или Императрица, или их дочь. Прошел он в главную залу, где застал несколько знакомых людей, и увидел, что все они тоже глубоко опечалены. Одни молились, стоя на коленях, другие с плачем проклинали весь род французов. Пиримус подошел к одному из тех, что изливали проклятья, и тихонько спросил, не умер ли Император и не случилось ли еще чего-нибудь, что послужило причиной их несчастья. Тот ответил:

Ах вы изменники, строящие из себя рыцарей! Со времен Иуды не видывал мир столь ужасного предательства, как то, которое совершили твои собратья! И если бы не жалость, я не разрешил бы ни тебе самому, ни кому-либо из твоих ни слова сказать в оправдание, дабы все убедились в великом злодействе, содеянном вами. Отойди от меня, а не то я выброшу тебя в окно, клянусь всеми святыми!

Опустив голову, Пиримус прошел в другую комнату в глубине дворца и узнал спальничего Императора. С улыбкой направился Пиримус к нему, но тот сказал:

Как хватает у тебя наглости приближаться к спальне сеньора Императора, да еще с неуместным весельем на лице?

Друг, — ответил Пиримус, — оставь свое недовольство, ибо я ничего не знаю о приключившемся у вас несчастье. Дай мне поговорить с Императором, и если он в печали, то я его обрадую.

Спальничий, ничего более не прибавив, вошел в комнату Императора, где тот находился с дочерью и всеми дамами, при закрытых окнах и в глубокой скорби. Спальничий сказал:

Сеньор, здесь у ваших дверей — один из тех страшных изменников, который был в свите этого окаянного рыцаря Тиранта Белого. Его зовут Пиримус. Не иначе как бежал он с поля боя вместе со своим господином. И говорит ои, что желает побеседовать с Вашим Величеством.

Ответил Император:

Пойди и скажи этому злосчастному, чтобы убирался он из моей земли! А если я найду впредь его или еще кого-нибудь из людей его господина, то прикажу сбросить их с самой высокой башни во дворце.

Вообразите себе, как вдвойне страдало сердце Принцессы, когда говорил это Император, ибо, хоть и принес Тирант много зла и бед, забыть его она не могла.

После того как спальничий сообщил ответ Пиримусу, тот сказал:

Клянусь верой, но я никуда не уйду, ибо ни господин мой Тирант, ни его люди никакого предательства не совершали, и не способны мы стать зачинщиками подобного злодейства. А если Император не желает, чтобы я поговорил с Его Величеством, попросите сеньору Принцессу выйти к дверям, и я скажу ей то, что ее очень обрадует.

Спальничий согласился передать слова Пиримуса Императору. Тогда Император сказал Кармезине, чтобы она вышла поговорить с ним, но не приглашала его в комнату. Когда Принцесса с печальным лицом показалась в зале, Пиримус встал на колени, поцеловал ей руку и начал так говорить:

Превосходнейшая сеньора! Душа моя смущена той великой переменой, кою я вижу в вашем высочестве и во всех обитателях дворца и города. Отчего пребываю я в изумлении, не зная, что тому причиной, ибо никто из людей, мною спрошенных, не пожелал отвечать мне. Окажите же мне высочайшую милость, ваше высочество, соизволив просветить меня, отчего сие случилось. Еще более изумлен я словами, которые передал мне спальничий от имени Императора. И ежели Его Величеству не угодно, чтобы мой господин Тирант, сей славный рыцарь, исполнял обязанности Маршала или совершал подвиги, достойные памяти в веках, скажите мне об этом, и мы немедленно покинем империю, а заодно избежим трудностей и опасностей и перестанем себя изнурять. Итак, сеньора, услышав ваш ответ, отвезу я его тому, кто меня сюда послал.

Когда опечаленная Принцесса услыхала слова Пиримуса, то со слезами на глазах передала ему все, что сказал оруженосец герцога. Узнав о таком неслыханном злодействе, Пиримус схватился за голову и воскликнул:

Сеньора, пусть стража схватит того, кто принес такие новости и причинил столько страданий Его Величеству Императору, вам и всему городу. И пусть меня тоже схватят и четвертуют, если Тирант не одержал победу, не обратил в бегство султана, не сжег мост и не осадил у реки двадцать тысяч человек, перешедших на этот берег! А для пущей уверенности вот вам маршальская печатка, которую дал мне Тирант.