Тираны. Императрица

Чекунов Вадим

Туда же отправится и наследник, едва достигнет возраста самостоятельного правления. А может, и раньше, если вдруг проявит строптивость.

Регентство — залог власти, и всегда наготове должны иметься другие возможные младенцы-преемники.

Наконец-то она может в полной мере позаботиться о доме. И хотя мать с остальными детьми уже давно живет в роскошном особняке в их прежнем районе Шишахай, этого мало. Родня — самые верные агенты, надежные глаза и уши.

Лотос нужна Орхидее тут, под желтыми дворцовыми крышами. Принц Гун, к сожалению, женат. А вот у его родственника, молодого и красивого принца Чуня, недавно умерла супруга — пора бы ему

обзавестись новой, и лучше, чем младшая сестра императрицы, кандидатки ему не найти.

Подумала Орхидея и о подросших братьях. Особым умом они не отличались, но нести службу в дворцовой охране вполне сгодились бы.

Принцу Гуну, оставшемуся представлять императорскую власть в столице, Ань Дэхай передаст секретное письмо с подробными указаниями.

Заговорщиков, посланных в Пекин, следует тепло принять, чтобы усыпить их бдительность, и лишь спустя некоторое время наказать. Чем больше пребудет сановник в упоении властью и благами, тем больнее для него окажется неожиданная кара. Всем второстепенным членам клики — в виде высочайшей милости, проявленной матерью наследника, следует даровать самоубийство. Принцев Дуань Хуа и Цзай Юаня, что имели наглость явиться к ней сегодня, обезглавить на площади перед Полуденными воротами. Головы надеть на шесты и оставить до новогодних празднований. А их предводителя Су Шуня там же при скоплении толпы закидать камнями и грязью, а затем четвертовать, предварительно разбив ему лицо и суставы дубинками.

И настало время проститься со своим домашним именем. Благоуханный цветок — это красиво и мило, но Мать-императрица, на попечении которой несовершеннолетний воспитанник, обязана принять соответствующий приличиям и государственным традициям девиз. И он уже придуман.

Едва Тунчжи взойдет на трон, как Орхидея наречет себя кратким и емким именем Цыси, что означает — Милосердная и Счастливая.

С годами к нему будут прибавляться новые титулы.

Главная, Глубокомысленная, Ясная, Величавая, Мудрая, Охраняемая, Здоровая, Чтимая, Возвышенная и Высочайшая — все это будет о ней, урожденной Ехэнара, старшей дочери инспектора Хой Чжэна, взятой наложницей во дворец из бедного дома в Оловянном переулке.

Но об этом пока не знало скорбящее по усопшему императору Срединное государство и не ведал лежавший по его окраинам варварский мир

Еще не подозревала об этом и сама будущая императрица Цыси.

Открыв глаза, она устремила холодный разноцветный взор в окно и принялась наблюдать за рождением нового дня. Короткая ночь миновала, от ненастья не осталось и следа. По голубому шелку небосклона переливались рубиновые лучи встающего светила. Кровавыми ранами они испещрили воздушную высь, словно предупреждая — горе тем, кому уготовано жить в грядущих нелегких временах.

ЭПИЛОГ

Вечер выдался душным. Небо уже совсем потемнело. В приземистых домах квартала Тяньцяо на другой стороне реки зажглись тусклые огоньки. Отгромыхали груженные камнем и песком телеги по плитам Небесного моста — у Южных ворот вовсю кипела стройка. Жители укрепляли городские стены и башни в ожидании нападения заморских дьяволов. Но старику отказали в найме, даже подсобным рабочим он не годился — так дряхло выглядел. Невелика печаль.

Прошел еще один день. Который по счету в его жизни?.. Сколько их будет еще?..

Теперь

можно и отдохнуть. Ноги гудят от ходьбы, да и годы не придают сил. Когда-то он мог без устали носиться по улицам, обгонять менее проворных рикш, молодцевато задирая колени и держа спину прямой… Да те времена давно прошли. Нынче совсем другая жизнь. Не такая уж плохая — его лежанку никто не разорил за день. Даже сборщики мусора не позарились на куски тряпья, на которых он спал уже много месяцев, а может, и лет.

Старик улыбнулся. День удался. Он и Хуа-Хуа насобирали себе на хороший ужин — рис и жареный тофу, а главное — сегодня вышло прикупить бутылку крепкой ароматной водки. Дорогая, конечно, но иногда можно и позволить себе. Хуа-Хуа не любит, когда хозяин пьет водку. Отец не пил совсем. Ведь у него была работа, дом, жена и шестеро детей. Да что толку… Умерли родители, умерли братья и сестры. Остался лишь он.

Дун Ли очень старый. У него никого нет, кроме Хуа-Хуа. Нет жены, нет детей. Нет и дома. Когда-то у него было жилье, и работа, и даже девушка, которую он без памяти любил. Теперь лишь темный свод моста над головой, а неподалеку — пыльный куст, куда Дун Ли справляет нужду. Вонючие лохмотья, старый бамбуковый зонтик да холщовый мешок — вот и всё имущество.

Отчего же не выпить…

Дун Ли уселся поудобнее, подтянул худые колени к подбородку и похлопал ладонью по сухой, теплой земле.

— Хуа-Хуа! — позвал он негромко своего друга. — Иди сюда! Пора есть!

Тот выскользнул откуда-то из темноты, там, где опора моста врыта в землю. Весело тявкнув, подбежал и сел напротив. Умные глаза внимательно разглядывали хозяина. Куцый хвостик дробно постукивал по земле. Ростом Хуа-Хуа был чуть больше кошки. Дун Ли порылся в мешке. Зачерпнул горсть вареного риса и положил перед собакой. Бросил и кусочек тофу.

— Ешь, ешь, — сказал он, отправив вторую горсть риса себе в беззубый рот.

Обнюхав угощение, Хуа-Хуа, не привередничая, принялся за еду. Хорошая собака, умная. Умеет вставать на задние лапы и танцевать. Людям нравится, и подают они охотнее. Не человеку, а животному подают. Бывает, даже несколько монеток. До Хуа-Хуа в ладонь попрошайки — а именно им стал бывший рикша и приказчик — редко попадало больше одного медяка. Лишь однажды какой-то длинноносый черт, которого Дун Ли взял в оборот на торговой улице, дал целый лян. Всего лишь за то, что услышал от старика-оборванца историю, как тому прежде доводилось встречать таких же разноглазых людей, как и этот белый господин. Странные они, эти ян гуэй цзе…Дун Ли вытащил бумажную пробку из бутылки и хлебнул из горлышка. Крепкий напиток приятно скользнул в желудок.

Хорошо!

Заморских дьяволов всегда бывало много в центре, в Посольском квартале. Роскошные там особняки… Где-то там в незапамятные времена жила та, которую он любил…

Дун Ли зажмурился и сделал сразу несколько глотков. Вдруг ему пришла мысль, что он непременно станет богатым. Переберется из-под моста в нормальный заброшенный дом. Обзаведется матрасом и посудой. Найдет себе крепкую обувь… Ведь когда-то он жил как нормальный человек. До той страшной ночи, покуда в жилище дядюшки Чженя не проник неизвестный душегуб. Как знать, что привело его… Быть может, грешки прошлой жизни неожиданно вернувшегося сына хозяина чайной лавки. Ведь как раз за день до несчастья объявился крепкий и загорелый, молодой, но повидавший много городов и стран моряк по имени Фан. Уж как был рад дядюшка Чжень! Собирался обоих парней объявить названными братьями…