Тише воды, ниже травы
Шрифт:
Разговор вышел, на удивление, конструктивным. Маша выслушала меня, не перебивая и обратив на меня холодный взгляд своих серых глаз. Потом, когда я закончила, она вскинула рыжеволосую голову и произнесла:
— Я согласна участвовать в этом деле. Что касается Мартина, то в нем я до конца не уверена. Но дело ваше, вам и решать. Если сумеете сделать все так, как говорите, проблем с моей стороны не будет.
Разговор с Мартином по объективным причинам пришлось все же перенести на завтрашнее утро. Начинался самый последний, как я надеялась, этап расследования, и я шла на встречу с Мартином, несколько мандражируя.
Оставалось ждать вечера. Причем почти все дальнейшее должно было происходить без моего непосредственного участия.
Уже днем, сидя дома и попивая кофе, я вновь бросила «кости». Они были довольно оптимистично настроены:
24+33+9 — «Вы сможете поправить свое положение лишь двумя способами: с помощью собственной ловкости или благодаря чужой глупости».
Что ж, я могла надеяться как на первое, так и на второе. Причем на первое в гораздо большей степени, чем на второе. Хоть и говорят, что ум имеет свои пределы, а глупость безгранична, недооценивать противника было не в моих правилах.
Мельников был предупрежден о готовящейся операции еще утром. Он был, в отличие от «костей», скептиком и выслушал меня без особого энтузиазма. И попросил перезвонить ему тогда, когда, по моему мнению, его помощь понадобится непосредственно.
После того как мне в восемь вечера отзвонилась Маша Пантелеева и сообщила, что она сделала все, как договаривались, я связалась с Мельниковым. Выслушав меня, он сообщил, что выезжает.
Спустя короткое время мы вместе позвонили в дверь соседки Дины Черемисиной, милой женщины Ольги Тимофеевны, попросив приютить нас. И мы заняли в ее квартире наблюдательный пост…
ГЛАВА 10
Наше ожидание затягивалось, и Мельников начал нервничать. Действительно, только что пробило одиннадцать вечера. Андрей, видимо, грезил о домашнем уюте, а вместо этого был вынужден таращиться в глазок в ожидании визита какого-то гражданина, который в его милицейских мозгах очень смутно ассоциировался с преступником. Тем не менее он честно сидел и ждал.
Ольга Тимофеевна, из квартиры которой и велось наблюдение, оказалась очень понимающей и радушной женщиной. Невзирая на наши протесты, она накормила нас с Мельниковым ужином и была готова предоставить в случае необходимости спальное место. Только сон-то в наши планы никак не входил.
Я особо не нервничала. Понятно, что если тот, кого мы ждем, и решится посетить квартиру Дины тайно, то он постарается это сделать в такое время, когда опасность застукать его за проникновением в чужой дом будет минимальной. То есть скорее всего он заявится часа в два ночи.
А Мельников, наоборот, в половине второго совсем скис. Закурив очередную сигарету на кухне Ольги Тимофеевны, он тяжело вздохнул.
— Тань, что мне с тебя потребовать, если никто не придет в эту долбаную квартиру? — спросил Андрей из темноты — для конспирации мы свет не зажигали, чтобы ничто не могло насторожить потенциального визитера.
— Ничего ты не потребуешь, — разочаровала его я, невольно понижая голос.
Дело в том, что как раз в этот момент снизу послышались осторожные шаги. Мельников
— Пришел парень какой-то, остановился, — шепотом комментировал Андрей. — Открывает, похоже, дверь…
«Сработало!» — возликовала внутренне я.
Послышался скрип открываемой двери, затем какое-то шаркание, и наконец дверь захлопнулась на замок. Снова стало тихо.
— Надо брать! — решительно заявил Мельников.
— Надо, — согласилась я. — Пошли!
И, приготовив ключи, полученные мною от Оли с Гансом, я тихонько открыла дверь квартиры Ольги Тимофеевны. Мы с Мельниковым, который на всякий случай достал пистолет, вышли на лестничную площадку.
— Ну, давай, — подбодрил он меня.
Я всунула ключ в замочную скважину и резко повернула его. Мельников чуть было не сшиб меня с ног, влетая в квартиру. Далее последовали стандартные милицейские дела: крик «Стоять, руки на голову», ну и все такое… Квартира у Дины была однокомнатная, особо рыскать по ней в поисках преступника не пришлось. Вскоре на руках у него защелкнулись наручники, и он скорчился на диване.
Лица ночного визитера не было видно, но по фигуре и одежде я не могла не узнать меломана Стаса. Фамилии его я еще пока не знала, но она мне была и не нужна. Все формальности с этого момента переходили в компетенцию Андрея Мельникова и его подразделения.
Станислав Бахрушев всегда мечтал жить широко. А поскольку к такому желанию добавилась его натура авантюриста, то неудивительно, что эта совокупность привела парня к поиску преступных методов удовлетворения своих потребностей. Началось все с угона автомобиля в тринадцатилетнем возрасте — скорее по глупости и благодаря склонности к приключениям, а не желанию разжиться. Тогда, по малолетству, все обошлось, хотя его, глупого пацана, «повязали» практически сразу.
Этот эпизод оставил, безусловно, след в душе Стаса. Но только в том смысле, что он уяснил для себя: впредь следует быть осторожнее.
Бахрушев продолжал учиться, взрослеть и… обдумывать различные криминальные варианты зарабатывания денег, которые он пока не мог осуществить в силу слишком юного возраста и отсутствия подходящих помощников. Вступать же в преступную группировку, коих во времена его ранней молодости насчитывалось по городу множество, не хотел принципиально: пристрелят рано или поздно, или в тюрьму отправят, несовершеннолетием уже не отмажешься. Нет, твердо решил он для себя, нужно действовать втихаря, по-умному, проявляя свои организаторские способности, а не лезть с горячей головой на рожон.
Поначалу знакомство с Диной Черемисиной не произвело на него никакого впечатления. Он даже внимания на нее не обратил. И не обращал бы в дальнейшем, если бы не заметил ее преданный, влюбленный взгляд, направленный в его сторону. Мартин, приведя ее в клуб филофонистов, кажется, просто так, от нечего делать, скороговоркой представил девушку Стасу и тут же исчез по своим делам. Стас тоже занялся прослушиванием дисков, а Дина сидела в уголке клуба, тихонько улыбалась сама себе и не сводила взгляда со Стаса. Музыка ее, похоже, совершенно не интересовала, Мартин тоже. Ушла она тем не менее с Мартином, хотя несколько раз обернулась на Стаса в надежде, что он тоже пойдет с ними. Он не пошел.