Титан
Шрифт:
Но если консервативные нью-йоркцы просто стонали, видя разрушенной жилую Парк-авеню, критики в области архитектуры едва ли не в стихах превозносили тридцатиэтажное офисное здание, которое Ник стал возводить на том месте. Флеминг-билдинг, как назвали этот громадный дом, был спроектирован Рольфом Дитрихом, швейцарским архитектором, обладателем многих премий, который был учеником самого Вальтера Гропиуса. Стройное, потрясающее здание из стали и стекла в виде башни тогда было новинкой, но в последующие годы было дискредитировано появлением тысяч уродцев, сделанных с претензией на этот же стиль.
Этот дом предназначался для размещения в нем всей империи
На шести этажах размещались международные офисы компании Рамсчайлд, которые были теперь в подчинении Чарльза Флеминга. Ник часто жалел о том, что поддался на уговоры своих детей оставить компанию в военном бизнесе, но что касается работы Чарльза, то ею отец мог лишь восхищаться. Многие его хорошие и плохие качества помогли ему стать выдающимся предпринимателем. Чарльз был смел, дерзок, отличался крайним эгоцентризмом, нечувствительностью ко всему, кроме успеха, обладал могучей волей и деятельной энергией — все это привело к увеличению доходов компании. Помогла и «холодная» война, а в последнее время еще и корейская.
Чарльз много времени проводил в Пентагоне, и ему это очень нравилось. Он не мучился философствованием насчет аморальности военного бизнеса, как его отец. Наоборот, он считал себя патриотом, а компанию Рамсчайлд — «бицепсами Дяди Сэма». Он уже запустил новый большой завод в Теннесси и планировал запустить еще один в Бразилии. Ник смотрел на все это сквозь пальцы, но когда Чарльз попытался организовать в компании производство военных самолетов, к его большому огорчению, отец запретил это делать, мотивировав свой запрет очень просто: хватит того, что уже есть.
С того времени Чарльз начал считать отца препятствием на пути к удовлетворению своих амбиций.
На четырех этажах Флеминг-билдинга размещались офисы, управлявшие недвижимостью, которую Ник потихоньку покупал все больше и больше. Здесь были приличные «куски» из Манхэттена, Лос-Анджелеса, Майами, Далласа, Чикаго и Индианаполиса, так же как и виноградники из долины Напа, и скотоводческое ранчо в Техасе, и шесть нефтяных скважин, и две тысячи акров в северной Луизиане, где разрабатывался природный газ, и студии «Метрополитен», которые Ник теперь сдавал в аренду.
На двух этажах Флеминг-билдинга занимались личными финансами Ника. Его состояние, которое теперь по разным оценкам приближалось к миллиарду долларов, обслуживалось небольшим штатом бухгалтеров и налоговых адвокатов. Нижние семь этажей сдавались другим фирмам.
На последнем этаже башни размещались главные управленческие офисы. Здесь в роскошных кабинетах работали пятнадцать вице-президентов Ника. Здесь же в шикарных апартаментах из шести комнат, включая спальню и ванную, столовую и кухню, просмотровый зал и ослепительный приемный зал, царствовал Ник Флеминг. В его распоряжении находился огромный — сорок футов на шестьдесят — рабочий кабинет с великолепным видом на Манхэттен.
За
Впрочем, радикалы все еще продолжали предавать его анафеме. Официальное открытие Флеминг-билдинга, состоявшееся в октябре 1950 года, тепло приветствовали все большие ежедневные газеты Нью-Йорка и встретила в штыки левая пресса. Упреки были все те же: получение Флемингом прибылей от войны и «темные связи» Флеминга с воинственно настроенными режимами в мире.
Когда в 1944 году Ник привез Лору Дюкас в Нью-Йорк, у него не было намерений жениться на ней. Он устроил ее в четырехкомнатной квартире на восточной стороне 56-й улицы, владельцем которой являлся, дал ей хорошее денежное содержание, открыл ей расходные счета в самых лучших магазинах города. Он просто занимался с ней любовью и считал, что лучше этого ничего и быть не может. Он видел в ней только восхитительную любовницу, не больше. К его удивлению, по прошествии всего полугода он обнаружил, что ему становится не по себе, когда ее нет рядом с ним. Она была не только великолепна в постели. Впервые после смерти Эдвины Ник встретил женщину, продолжительное общение с которой доставляло ему радость. Прошло еще два месяца, и он понял, что влюбился по уши. Перед ним ребром встал вопрос о возможности жениться на Лоре. Он был больше чем в два раза старше ее. Не будет ли это выглядеть приставанием к младенцу?.. В конце концов, он решил, что сделает так, как хочет, и… к черту все остальное!
К его изумлению, выяснилось, что Лора вовсе не спешит стать миссис Флеминг. Ник, который вырос в мире, где женщина всегда только и мечтала что об обручальном кольце, был очень удивлен тем, что Лора проявляет слабый интерес к официальному оформлению их отношений. Ей было, судя по всему, и так хорошо. Она любила жить в роскоши, это верно, но в одном Диана ошиблась: Лора не была жадной и равнодушно взирала на богатство Ника. Ей была по душе независимость, свобода. Она с неохотой думала о перспективе стать мачехой семерым взрослым детям Ника, которые были ее ровесниками.
Но для Ника понятие семьи было святым, и он упрямо продвигал дело к тому, чтобы узаконить свою связь с Лорой. Он «обрабатывал» ее в течение двух лет, пока наконец в 1947 году она не сдалась.
Лора, как оказалось, сумела стать просто прекрасной мачехой. Ни она, ни ее пасынки и падчерицы даже и представить себе этого не могли. За исключением Чарльза и Сильвии, которые почти не виделись с ней, остальным детям их новая французская мама очень даже понравилась. Она была непосредственна, общительна и восхитительно ленива. Впрочем, когда в конце 1950 года двадцатичетырехлетняя Викки объявила о своей помолвке с Россом Харрингтоном-младшим, наследником богатого состояния, Лора лично взялась за организацию того действа, которое обещало стать свадьбой года.