Ткач
Шрифт:
Она теснее прижалась к своему вриксу.
Что-то твердое уперлось ей в живот.
Ахмья замерла, и ее глаза резко открылись. Это было… Это было именно то?
Она прижалась еще теснее.
Да, это определенно была выпуклость в области таза.
Ахмья ухмыльнулась. Ей еще так много предстояло узнать о своей паре, но его член был для нее самой интригующей загадкой. Она видела его, гладила от основания до кончика, полностью приняла в себя, и все же не могла объяснить, что почувствовала, когда Рекош испытал оргазм. Что-то трепетало
Ты могла бы выяснить, что это было.
Ахмья прикусила нижнюю губу, когда искушение захлестнуло ее, заставляя тепло разлиться внизу живота. Ее палец дернулся на его шкуре.
Он возбужден. Ты могла бы подарить ему освобождение, доставить удовольствие.
Она вспомнила ощущение его члена в руке, то, как он дрожал под ее прикосновениями, то, как он отвечал ей. Больше всего она помнила его восхитительный вкус.
На этот раз она хотела большего, чем просто попробовать.
Медленно Ахмья скользнула рукой вниз между их телами, вдоль выступов груди и живота Рекоша, наслаждаясь ощущением шкуры на ладони. Пальцы прошлись по холмику у его таза, остановившись, когда достигли вершины щели. Она была слегка приоткрыта, позволяя некоторым его выделениям просочиться наружу и предоставляя ей доступ к самому малому количеству плоти внутри.
У нее перехватило дыхание. Хотя она была той, кто прикасался к Рекошу, жар внутри разгорелся, наполняя и ее желанием и потребностью.
Ахмья погрузила палец в его щель.
Внутри было жарко и влажно.
Низкое, одобрительное мурлыканье заурчало в груди Рекоша, и его застежки более властно обвились вокруг ее бедер.
— У меня никогда не было такого приятного пробуждения, кир’ани ви’кейши.
Тепло залило щеки, когда она прижалась лицом к груди Рекоша и быстро убрала руку из его щели.
— Доброе утро, — пропищала она.
Одна из его рук погладила ее по спине. Кончики когтей задели кожу, посылая восхитительную дрожь по позвоночнику.
— Моя пара смелая, пока я сплю. Должен ли я закрыть глаза, чтобы ты снова обрела свою смелость?
Ахмья усмехнулась и покачала головой.
— Нет.
Тихо защебетав, Рекош потерся подбородком о ее макушку.
— Я уже некоторое время не сплю.
О. Что ж, тогда…
Она дразняще провела пальцами взад-вперед по нижней части его живота.
— Можно мне еще к тебе прикоснуться?
Дрожь пробежала по нему. Его рука продолжила опускаться, скользя по ее заднице.
— Тебе не нужно спрашивать.
Киска Ахмьи сжалась от его прикосновений и хриплого тона голоса. Как бы сильно она ни жаждала снова ощутить его руку между бедер, чтобы он поласкал клитор и облегчил эту постоянно растущую боль, еще больше она хотела узнать, какое удовольствие могла бы доставить ему.
Она
— Ты можешь лечь на спину для меня?
Жвалы Рекоша приподнялись, и в багровых глазах сверкнул коварный огонек.
— Нужно ли мне снова использовать шелковые путы?
Волнение захлестнуло ее.
— Хммм… Нет, не в этот раз. Держись как можно дольше ради меня, а потом, ну… — она прижалась поцелуем к его рту. — Ты можешь обладать мной так, как захочешь.
— Ах, моя найлия… — тепло, исходящее от его тела, казалось, усилилось, прежде чем он убрал руки и перекатился на спину. Он раскинул руки в стороны на пушистом шелке. — Я твой, Ахмья. Прикасайся ко мне, как пожелаешь.
Улыбаясь, Ахмья приподнялась на колени и посмотрела на Рекоша сверху вниз. Дневной свет освещал их маленькое убежище, предоставляя ей полный обзор своей пары. То, что он лежал вот так, со своими шестью ногами, слегка согнутыми по бокам, только подчеркивало, насколько он на самом деле большой. Он уставился на нее, его порочные глаза горели, жвалы были приподняты в улыбке, а длинная коса лежала на шелке рядом.
Она скользнула взглядом вниз по его телу к паху. Выпуклость у таза увеличилась, и щель раздвинулась еще больше, обнажив блестящую красную плоть внутри. Застежки расслабились, прижимаясь к коже.
Ахмья легонько приложила кончик среднего пальца к краю щели и медленно провела по ней. Она почувствовала, как задрожала плоть, увидела, как она раскрылась шире, услышала прерывистое дыхание Рекоша. А затем он низко и глубоко застонал, когда длинный, толстый член выдвинулся наружу. Глубокий алый цвет манил ее.
Положив одну руку на выпуклый изгиб его живота для поддержки, она наклонилась ближе.
Красный должен служить предупреждением. Красный должен означать опасность. Но когда дело дошло до Рекоша, все, чего она хотела, — это подойти поближе. Все, чего она хотела, — это прикоснуться.
Она обхватила пальцами член и погладила.
Рекош вздрогнул и откинул голову назад, сжимая в кулаках пушистый шелк.
— Формирователь, уничтожь меня… Ах, самка, не останавливайся.
Его мольба послала вспышку вожделения прямо в ее сердце.
Крепко держась за его длину, Ахмья двигала рукой вверх-вниз в устойчивом ритме от выпуклостей у основания к широкому кончику. Его член, горячий и скользкий от масел, скользил по ее ладони, и это напомнило ей о том, как приятно было ощущать, когда он входил и выходил из ее киски, о том, как кончик толстой головки массировал внутренние стенки во всех идеальных местах.
Рекош напрягся и выгнул спину. Член дернулся и запульсировал, сохраняя собственный быстрый ритм, соответствующий биению его сердец. Его пряный аромат пронизывал ее, становясь сильнее с каждым мгновением, усиливая пустую боль внутри.