Тьма и пламя. На бескрайней земле
Шрифт:
Но, как выяснилось, для страха не было причин. Во всяком случае, пока. Костяной круг развалился в одном месте, выпуская на берег серого щенка. Тот неуклюже скатился по костям, плюхнулся в песок и с трудом встал на лапы, водя носом по воздуху.
– Щенок свера! – возликовал Итан и, одержимый жаждой золота, бросился к нему.
Габриэль не успел поймать мальчишку. В отличие от ослепленного наживой Итана, мэйт понимал, что задерживаться рядом с логовом сверов было крайне опасно. Родители могли вернуться в любой момент.
Итан поднял щенка за шкирку, словно хвастаясь трофеем перед Габриэлем. Щенок заскулил,
– Тут еще один! – воскликнул мальчишка и, переступив через кучу костей, вытащил второго щенка.
Габриэль подошел к Итану, возбужденному редкой удачей, и бросил взгляд вдоль стены леса. Щенки продолжали пищать и скулить. Глаза у них уже открылись, но ноги пока не окрепли.
Мэйт хотел коснуться щенка, но тот неожиданно выбросил язык. К ликованию Итана. Сын охотника, потерявший от радости голову, захихикал, когда розовая ленточка обвила указательный палец Габриэля. Итан отпустил щенка, который повис на язычке, покачиваясь из стороны в сторону. Язычок оказался теплым, влажным и удивительно шершавым.
– А-ну, отпусти, – возомнив себя хозяином, приказал щенку Итан.
– Оставь их, – посоветовал Габриэль. – Нужно уйти отсюда.
Итан прижал щенков к груди.
– Я сказал, оставь их! – повысил голос мэйт.
– Вы мне не отец! – повысил голос и сын охотника.
– Неужели ты не понимаешь, что они осложнят нам дорогу? Ты же собственными глазами видел, на что способны их родители. Они станут нас преследовать.
– Я возьму их с собой, – с угрозой прошипел Итан, ничего не желая слушать.
Габриэлю захотелось его ударить. Но он сдержался, заглушая злость воспоминанием о помощи мальчишки.
Некоторое время они стояли друг против друга, глаза в глаза. Пока Габриэль не отвел свой взгляд и холодным, страшным голосом не произнес:
– Поздно.
Мальчишка, невзирая на алчность и гнев, сразу сообразил, что к чему, и в испуге завертел головой. Вдоль края озера несся свер, привлеченный писком детенышей.
– Беги, беги что есть духу. Беги и не поворачивайся, что бы ни случилось. Что бы ты ни услышал.
И Итан побежал со всех ног. К изумлению мэйта, он так и не отпустил щенков. Но на пререкания времени уже не было. Мэйт разжал руку, отпуская палку: на честную схватку со свером не было сил.
Знакомый запах опасности. В надежде, что Итан точно последовал совету, Габриэль скрестил пальцы в знаке, выставляя ладони перед собой. Голос, взывая к магии, грозно загудел, как ветер в трубе. Потекли знакомые слова заклинания; ладони засверкали огненно-алыми искорками…
Последнее слово, и пальцы утонули в волшебном пламени, рвущемся встретиться с целью. Но Габриэль ему не позволил. Он терпеливо ждал. Ждал, когда свер подберется настолько близко, что промахнуться будет невозможно.
Кости затряслись, запрыгали от ударов тяжелых лап несущейся твари, которую нисколько не пугало пламя. Свер летел вперед, не чувствуя опасности. Жалобный зов детенышей глушил его страх, делая тварь невероятно опасной и… уязвимой.
Свер прыгнул с разбегу, нацелив когти на Габриэля. Мэйт глухо выдохнул и дернул руками в сторону смертельно опасного врага, освобождая волшебное пламя.
Рев и визг. Запах гари. И желтая вспышка, в которой исчез прыгнувший свер. Габриэль отскочил в сторону,
Кости, крупные и мелкие, прямые и изогнутые, от удара поднялись волной, застучали друг о друга и с глухим звуком посыпались на берег.
Горящий свер глубоко вспахал землю своим мощным телом, разбросав язычки пламени по берегу. Тварь еще была жива, когда Габриэль подошел к ней. Ее язык, ее целый язык, стучал по корням, словно хотел ухватиться за них. Шерсть выгорела почти полностью, кожа почернела и покрылась пузырями. Брюхо твари оголилось, и Габриэль увидел ее соски.
Мать похищенных щенков не сдавалась. Дергалась в предсмертной агонии, продолжая цепляться за жизнь. Мэйт взял длинную острую кость, поднял ее высоко и вонзил в обгоревшую голову, чтобы избавить врага от мучений.
Тварь дернулась в последний раз и затихла. Где-то в тихом сумраке плеснула рыба…
Глава 7
Габриэль не мог поверить, что лес с его жестокими тварями, нестихающим карнавалом запахов и звуков, тайными глубокими озерами, величественными колоннами деревьев и непролазными зарослями наконец-то кончился. Это казалось невероятным, казалось прекрасным сном. При виде холмов мэйт ускорил шаг, потом побежал, словно опасался, что лес его не отпустит.
Последние дни и ночи прошли в постоянной тревоге и напряжении, под писк и шипение щенков, которых нянчил беспечный Итан. После схватки у озера Габриэль все время ждал нового нападения, обращая внимание на каждый шорох, каждый новый запах. Придумывая, как остановить возможного противника… или противников.
Тащить с собой щенков сверов было крайне неразумно и опасно, все равно что ставить указатели на деревьях для зверя. Щенки пахли, оставляя за собой яркий след. Щенки скулили, взывая к помощи. Но, несмотря на очевидные доводы Габриэля, Итан отказывался бросить детенышей свера, сын охотника был непреклонен. И невыносим. Правда, в появлении этих пищащих меховых комочков тоже имелось преимущество. Итан так был поглощен заботой о щенках и мечтами, которые эти щенки могли осуществить, что совершенно не думал о том, каким образом погиб второй свер. Боги были милостивы, и сын охотника по-прежнему не догадывался, что ведет в собственное село настоящего чародея. Или очень ловко скрывал, что не догадывается. Не один раз Габриэль замечал на себе внимательные неприятные взгляды. Но надеялся, что они никак не связаны с его тайной. Возможно, Итан просто опасался за свою жизнь, понимая, что несет в руках целое состояние. Опасения были разумными, соглашался мэйт, примеряя на себя шкуру нищего бездаря.
Ветка, гибкая и колючая, зацепила Габриэля за штаны, словно пытаясь его задержать. Но он даже не остановился, рискуя порвать и без того потрепанную путешествием штанину. Мэйту хотелось поскорее выбраться из леса, который, как фарус-рыба, вначале завлекал, зачаровывал, а потом хотел разорвать на части и сожрать.
Чем ближе были равнины, тем легче становился шаг. Тревога, страх оставляли напряженное тело, улетучиваясь вместе с потом.
Еще несколько шагов, и лес, казавшийся непроходимым и бесконечным, остался за спиной. Остался в прошлом. Габриэль обернулся: теперь даже свер с самым длинным языком не сможет его достать. И остановился, ожидая Итана.