Тьма императора. Часть вторая
Шрифт:
Значит, Агата говорила с ней ментально? Арен не успел спросить – Эн прояснила всё сама.
– Но больше не обращайся ко мне мысленно, иначе быстро устанешь. И расслабь немного руки. Не бойся, контур от этого не исчезнет, наоборот, тебе станет легче его держать.
Кулаки дочери после этих слов действительно чуть разжались.
– Алекс, давайте выйдем, я всё вам объясню, – продолжала Эн. – Брайон, и вам тоже. Ваше величество… вы пока можете побыть здесь, я потом ещё раз отдельно вам всё расскажу.
В другой день Арен улыбнулся бы этому «вы пока можете» по
Арен кивнул, и трое врачей тихо вышли в коридор. Они разговаривали минут пять, и их было почти не слышно – только заведующий реанимационным отделением один раз возмущённо воскликнул «Эн!», но потом всё вновь стихло.
Император сел на койку рядом с Агатой и погладил дочь по руке, задевая и энергетический щит Софии. Чистое и тёплое сияние… Неудивительно, что она смогла превратиться в подобное. Она ведь была чистейшим созданием…
«Нет, – подумал Арен, снова начиная задыхаться, – никаких «была». София есть. Она ещё не исчезла».
Тихо открылась дверь, и в палату вошла Эн. Приблизилась к койке и, встав рядом, негромко сказала:
– Ваше величество, я могу… объяснить, что собираюсь сделать?
– Да, конечно, – глухо ответил Арен, не подняв головы – он продолжал смотреть на дочь. – Рассказывай.
– Есть такой врачебный постулат – мага нельзя считать мёртвым, пока у него светится контур. Этот постулат позволяет мне… скажем так – совершать некоторые манипуляции, поскольку пока человек жив, врач обязан его лечить. И сейчас мы по сути не можем отказать в лечении. Неважно, по какой причине контур светится и откуда берётся жизненная сила. Именно это я и сказала Алексу. Но так как случай беспрецедентный, завтра мне придётся выступить на врачебном консилиуме, изложить аргументы и продемонстрировать план лечения. Которого у меня, правда, пока нет. Но я думаю, будет. А сейчас я собираюсь подсоединить вашу дочь к силовым накопителям, чтобы она не тратила жизненную энергию на поддержание контура, поставить «колпак», чтобы можно было следить за её физическим состоянием, ну и… да, составлять план. Так что вы, в принципе, можете идти. Я теперь буду с Агатой. Там, кстати, перед палатой уже куча охраны, Гектор прислал. Поэтому можете не волноваться.
Император наклонился и, коснувшись ладони дочери – а заодно и контура Софии – губами, поднялся с койки.
– Я зайду позже. Если будет необходимость, связывайся со мной по браслету.
Эн кивнула и, мгновение помешкав, неуверенно спросила:
– Напомните, пожалуйста… как её звали? Вы называли имя, когда говорили с Гектором, но я забыла. Простите.
– София, – ответил император, не понимая, какое отношение это имеет к лечению. – Её зовут София.
– София… – повторила Эн, глядя на сияющий кокон, в котором находилась Агата. – Спасибо, ваше величество.
Возле палаты действительно стояли четверо безопасников, вытянувшихся по струнке, как только Арен вышел в коридор.
Теперь первым делом нужно было навестить Викторию и Вано, но где они сейчас, император не
– Вы знаете, где Вагариус и моя жена? – поинтересовался Арен у старшего из охранников.
– В терапии, ваше величество, – ответил мужчина. – Густав вас проводит.
– Есть, – услужливо кивнул молодой парень, но император остановил его, покачав головой.
– Не надо. Оставайтесь на посту. Я перенесусь туда. Какой этаж?
– Второй, ваше величество.
Через полминуты Арен вышел из лифта посреди коридора в терапевтическом отделении. Именно здесь работала Эн, но поместить сюда Агату сейчас не могли – всех, кто находился без сознания, отправляли в реанимацию.
Проходящие мимо императора врачи и медсёстры здоровались и кланялись, глядя на него кто сочувственно, кто с любопытством, но были и испуганные взгляды. Причём чаще всего эти взгляды принадлежали врачам-аристократам.
– В какой палате лежит моя жена? – спросил Арен у невысокого коренастого мужчины в белом халате. Только когда тот ответил, император подумал, что главный врач наверняка должен был написать ему на браслет связи и, покосившись на экран, действительно увидел отчёт от Валлиуса. Совсем голова не работает… хотя это не удивительно.
Вагариус и Виктория находились в соседних палатах, и Арен, помешкав, зашёл сначала туда, где лежал безопасник. Неизвестно, сколько продлится разговор с женой – если она, конечно, способна разговаривать, – а вот встреча с Вано долгой точно не будет.
Хмурый и недовольный Вагариус обнаружился у окна больничной палаты. Он пил морс из большой белой чашки и был почти полностью одет – только китель висел на спинке стоящего рядом стула.
– Ваше величество, – сказал Вано, сразу поставив чашку на подоконник, – я хотел бы узнать…
– Энергетический контур Софии так и не исчез, – перебил его император. В груди вновь всё сжалось, но Арен не обратил на это внимания. Некогда. – Я перенёс Агату сюда, она сейчас в реанимации. Моя дочь держит твою внучку, Вано.
Безопасник смотрел на него широко открытыми глазами, в которых на самом дне императору чудилась надежда.
А ещё эти глаза были такими же серыми, как…
– Сейчас ими обеими занимается Эн Арманиус, – продолжил Арен с трудом. – Я не знаю, что она собирается делать. И она пока не знает. Но она обещала и мне, и моей дочери, что постарается вернуть Софию.
Вагариус сглотнул.
– Ваше величество…
– Не надо, Вано, – оборвал его император. – Не говори ничего. Я не собираюсь тебя обнадёживать – абсолютный энергетический щит считается невозвратным заклинанием.
– Магов со сломанным контуром раньше тоже считали безнадёжно больными. Но Эн ведь нашла решение, вылечила вашего брата… – сказал Вагариус негромко – он, как и Арен, цеплялся за соломинку.
– Вано, – вновь прервал безопасника император, – что говорят врачи? Тебе можно уйти из госпиталя или лучше оставаться здесь?
– Мне нужно уйти из госпиталя. – Вагариус упрямо поджал губы. – Неважно, что они говорят.
– Важно. Я не хочу потерять тебя. Мне нужна твоя помощь, Вано. Что они говорят?