Тьма императора
Шрифт:
Агату привели перед обедом — девочка светилась от радости и осознания того, что уроки на сегодня закончились. Тем более, что последней у нее была математика, которую наследница не любила.
— мне больше нравятся история, альганский и иностранные языки, — сказала она Софии недавно. — Я не люблю складывать и вычитать.
Девушка улыбнулась и не стала пугать Агату перспективой еще и умножения с делением — сама потом узнает. Император на обед немного опоздал, но все равно пришел раньше ее величества — Виктория, почему-то очень сонная, вошла в столовую, когда слуги начали разносить
— мама! — обрадовались наследники и кинулись к императрице, растеряв лежащие на коленях тканевые салфетки. Виктория, поцеловав обоих, села на место и произнесла немного смущенно:
— Приятного аппетита. Я что-то сегодня сплю на ходу. — Это погода, ваше величество, — заметила София. — Вечером обещали грозу, вот вам и хочется спать. — Глозу? — оживился Алекс. — Здолово! Я люблю смотлеть на молнии. А ты, Софи?
— И я люблю. Но еще больше я люблю их рисовать. Нарисуем с вами после обеда грозу? — Глоза будет вечелом, — заметил мальчик. — Вечелом и надо лисовать. А сейчас лучше фолтепиано. Агата расхохоталась, затеребив брата так, что он тоже захихикал. Смеялись и взрослые, а София, внезапно взглянув на Адриана, почувствовала себя странно.
Что это за чувство, она не смогла понять, но ей вдруг захотелось встать и подойти к нему. Зачем? Ерунда какая-то. Он ей даже не нравится. И голова вновь закружилась… Точно погода виновата, вон и императрица вялая, сонная и не обращает внимания на творящееся вокруг. Даже когда все громко смеялись, она лишь улыбалась, глядя на детей.
После обеда София, как и «велел» Александр, занималась с наследниками игрой на фортепиано. Проводить двойной урок было непросто, но не невозможно — мальчик схватывал все быстро, хоть и отставал от Агаты.
Потом София гуляла с детьми в парке — небо действительно угрожающе темнело, и издалека доносились глухие раскаты грома. С первыми дождевыми каплями вернувшись во дворец, они наблюдали за буйством стихии за окном и втроем рисовали дождь. Агате нравилось изображать капли воды, бегущие по стеклу, Александру, конечно, рисовать молнии, а Софии… ей просто нравилось смотреть на наследников.
Удивительные, ни капли не избалованные дети, которых она успела полюбить за прошедшие две с половиной недели. Уже сейчас чувствовалось, какими цельными личностями они вырастут. Интересно, Агата будет верховодить всегда, или потом все поменяется? Александр ведь тоже лидер по натуре. Впрочем, это неважно — так или иначе, наследники останутся прекрасными людьми, которых София всегда будет помнить.
Агата, неожиданно оторвавшись от рисования потоков воды, отбросила кисточку в сторону и, подойдя к девушке, обняла ее.
— Ты что?.. — мы тебя тоже любим, Софи! — сказала наследница, прижимаясь лицом к ее животу. — Очень-очень! — Опять слетел эмпатический щит? — улыбнулась София, обнимая и подбежавшего Алекса. Сердце ее ныло и болело, и хотелось плакать от той трогательности и искренности, с которыми к ней жались дети.
— Ага, — ответила Агата, поднимая голову и щербато улыбаясь Софии в ответ. — Я сейчас поставлю, правда. Не заметила, как слетел, пока рисовала, а потом ты… Софи! — Девочка решительно нахмурилась. — Почему мама тебя не любит? Ты же любишь нас!
Бесхитростная
Агата задумалась. — Папа чувствует, как я. Значит, папа тебя тоже любит. И мама потом полюбит, да? София не знала, плакать ей или смеяться. — Конечно. Девочка улыбнулась и вновь уткнулась лицом ей в живот, второй рукой обняв Александра.
милые, прекрасные дети. Ее любимые воспитанники. «Разве я могу вас предать?..» *** Арен изо всех сил старался не затягивать с совещаниями, торопил сотрудников финансового комитета и торопился сам. Обещал ведь Агате и Александру бассейн, нехорошо опять переносить.
Но раньше семи освободиться все равно не получилось. И ровно в семь, отпустив главу комитета и его коллег, император перенесся в детскую, к Виктории и детям, а затем, как и обещал, пошел вместе с ними в бассейн.
Жена еще с обеда была тиха и задумчива, и почти не испытывала негативных эмоций, словно не до конца проснулась. Она смеялась и радовалась вместе с Агатой и Александром, иногда неуверенно поглядывая на Арена, словно хотела что-то сказать, но не решалась. Император надеялся, что и не решится — настроения на скандалы у него не было совсем.
Через час Арен вытащил детей и жену из бассейна и повел на ужин. Агата и Алекс начали зевать почти сразу, как вылезли из воды, так что затягивать он не стал. Быстро поужинали и отправились в детскую — укладываться. И книгу читать не пришлось — зевающие наследники торопливо умылись, залезли в кровати и сразу засопели.
— Устали, — прошептала Виктория, закрывая дверь в спальню детей. — Агата отвыкла от учебы, а с Алексом много занимается София. Если бы он спал днем…
Император улыбнулся — сын категорически отказывался засыпать без Агаты, а его девочке днем давно было не до сна. — Я сама сегодня клюю носом. Проспала до самого обеда. Охранники сказали, ты велел меня не будить?
— Да. Передал им, когда уходил. Решил, что тебе нужно отдохнуть. Жена закусила губу. Эмоции ее дрожали от неуверенности. — Арен… — Пойдем, — перебил ее император, — я перенесу тебя в спальню.
Он подвел Викторию к камину и, подхватив на руки, шагнул в огонь. А когда вышел из пламени в комнате жены и поставил ее на ноги, она вцепилась в его плечи, притягивая к себе. — Арен, сейчас только девять часов…
Удивительно, но в ее эмоциях не было знакомой ему жаркой и темной страсти. Лишь нерешительность и немного нежности. Остаться с ней? Удовлетворить ее желания, усыпить, а затем уйти? На это не потребуется много времени, но… Арену совсем не хотелось трогать Викторию.
— Знаешь, что мне сказала Несс?.. — прервала жена его напряженные размышления. — Она сказала, что Аарону нравилось, когда она… губами… ну… Сначала император вообще не понял, о чем идет речь. А потом, когда ощутил смущение супруги и немного ее брезгливости, осознал и развеселился.
— Вик, то, что нравилось Аарону, совсем не обязательно должно нравиться мне. Забудь об этом. — Несс сказала, всем мужчинам нравится, — пробормотала жена, опуская ладонь вниз, на его живот, а потом и еще ниже. — Хочешь?