Тьма над Лиосаном

Ярбро Челси Куинн

— Вы иноземец, и вам, может быть, неизвестно, что герефе не дозволено вступать в брак. Сам епископ запретил ей это из-за того, что она перенесла черную оспу.

— Знаю, — невозмутимо откликнулся Сент-Герман, словно нимало не удивленный таким поворотом беседы.

— Но вы, вероятно, не знаете, — продолжил с холодком в голосе капитан Амальрик, — что закон велит нам топить в море обесчестивших себя женщин. Ни родовитость, ни положение не спасут герефу от столь жестокого наказания, если у нее родится ребенок. Если откроется, что она

грешит с вами, брат Эрхбог прилюдно и самолично ее изобьет. В назидание тем, кто подумывает ступить на такую дорожку. — Он помолчал, ожидая реакции собеседника, и, ничего не дождавшись, добавил: — На ней лежит ответственность много большая, чем на других. Король Оттон строг и неустанно следит, чтобы его герефы не нарушали законы.

— А вы считаете, она их нарушает? — спокойно спросил Сент-Герман.

— Ее слишком часто видят вместе с вами. Вы бываете наедине. Она улыбается вам. — Он кашлянул. — А вы улыбаетесь ей, иноземец.

— Она никогда не понесет от меня, если вы подразумеваете именно это, — тихо произнес Сент-Герман. — Поверьте, капитан Амальрик, герефа относится ко мне с удивительной добротой, и я бы пал слишком низко, если бы за все это навлек на нее позор.

Ответ, казалось, несколько подбодрил капитана. Обдумав услышанное, он энергично кивнул:

— Но все же вы признаете, что выказываете ей особое расположение?

— Разумеется, — твердо произнес Сент-Герман. — Почему вас это удивляет? Она спасла мне жизнь. Я всегда рад ей служить.

— Если станет известно, что герефа отдалась вам или любому другому мужчине, — с угрюмым видом сказал капитан Амальрик, — Лиосан сровняют с землей, а нас лишат всяческой помощи и проклянут как изменников. Внутри крепостных стен секретов практически нет. Учтите, заподозрив неладное, я приму меры в защиту крепости и герефы, хотя вы мне и нравитесь, иноземец. Надеюсь, вам это ясно?

— Яснее ясного, — кивнул Сент-Герман. — Однако все же должен сказать вам, что у вас нет причин для волнений. Я дорожу честью герефы точно так же, как вы.

— Уповаю на то, что так будет и впредь.

Капитан Амальрик повернулся и проследовал далее.

Сент-Герман на этот раз за ним не пошел и остался стоять, погруженный в свои размышления. Как только офицер возвратился, он счел возможным задать ему встречный вопрос:

— Включает ли ваше беспокойство о чести крепости и Пентакосту?

Капитан Амальрик опустил глаза.

— В деревне уже поговаривают, что она ходит в пещеру. — Он безнадежно махнул рукой. — Деревенские бабы любят посплетничать. Они недолюбливают Пентакосту. Им не нравится, что мужья засматриваются на нее.

— В крепости также найдутся женщины, разделяющие их мнение, — заметил вскользь Сент-Герман.

— Вот-вот, — пробурчал капитан Амальрик, отставляя в сторону алебарду. — А брату Эрхбогу хочется ее высечь. По тем же причинам. И не будь ее отец герцогом, брат Эрхбог, несомненно, так бы и поступил.

— У него есть такие права?

— Есть.

Он ведь Божий слуга, а король позволяет священникам наказывать тех, кто нарушает Христовы заветы.

— Стало быть, он может отстегать и Беренгара, если я правильно понимаю? — спросил Сент-Герман.

— А с чего бы? В чем его прегрешение? Да и потом, кто решится выпороть сына Пранца? Разумеется, нет. Ведь это Пентакоста довела его до безрассудных поступков. Он ее жертва, пойманная в силки. Брат Эрхбог внушает нам, что все женщины расставляют ловушки и ждут добычу, мечтая навлечь проклятие на любого, кто попадет в их сети.

— И герефа тоже? — спросил Сент-Герман с напускной наивностью. — И ваша жена? — Не дожидаясь ответа, он выпрямился и потянулся. — Вот-вот забрезжит рассвет.

Капитан Амальрик оглядел кромешную тьму и не нашел в ней просвета.

— Откуда вам это известно?

Сент-Герман поднял голову.

— По звездам.

Он лукавил, ибо в силу особенностей своей натуры предощущал появление солнца точно так же, как птицы или зверье.

Ответ ошеломил капитана.

— Так вы разбираетесь в звездах?

— Когда часто смотришь в ночное небо, — отозвался уклончиво Сент-Герман, — звезды словно бы начинают с тобой разговаривать.

— Когда-то, много лет назад, — сказал капитан Амальрик, у нас шел звездный дождь. — В тот год старый король Хагенрих завоевал Бреннабор, и мы опасались, что нам за то грозит кара. Мы подняли на башню вторую жаровню и развели костры на берегу, чтобы корабли не сбивались с пути, ориентируясь на летящие звезды.

— И сколько ночей шел этот дождь? — спросил Сент-Герман, повидавший немало подобных явлений.

— Четыре ночи. Затем все закончилось. В этом дожде была дивная красота, но брат Эрхбог велел нам усерднее молиться, чтобы Христос Непорочный не обрушил на землю небесное пламя, могущее поглотить все живое. Тогда он только-только к нам прибыл, а в деревне жили всего несколько человек. Кое-кто из них все еще продолжал поклоняться старым богам, но брат Эрхбог отхлестал всех, у кого обнаружились амулеты. Один мужчина после этого умер, остальные отреклись от прежней веры, по крайней мере поклялись в этом, и с тех пор наказанию не подвергались. — Он прокашлялся. — Но брат Эрхбог и по сей день хранит свою плеть. И очень многим это известно.

— А Пентакосте? — спросил Сент-Герман.

— Не знаю, — уронил офицер и снова двинулся в ночной мрак, намереваясь продолжить обход.

— Капитан! — окликнул его Сент-Герман. — Кто будет следить за огнем завтра ночью?

— Эварт, сын Девлина. Он совсем мальчик, но охранников не хватает. — Капитан приостановился и оглянулся. — А почему вы спрашиваете?

— У вас нехватка людей, а мне часто не спится ночами. Вы уже дозволяли мне следить за огнем — эту практику можно продолжить.

— Спасибо за предложение. — Капитан Амальрик пристально взглянул на чужеземца: — Возможно, я так и поступлю.