Тьма над Петроградом
Шрифт:
– Мне жаль Мари, – просто ответил Борис, – она была… мужественной и смелой…
– Она была мне так нужна! – Серж заскрежетал зубами, как будто его боль хотела вырваться и он сдерживал ее внутри себя с большим трудом. – Мы столько пережили вместе! Видит Бог, как я хотел, чтобы она забыла страшное прошлое и вернулась к нормальной жизни. Я приложил столько сил – и никакого результата. А тут появился ты – и она буквально восстала из пепла как феникс. Я никогда, слышишь – никогда ее не видел такой… обновленной, такой молодой!
– Ну хватит, – мягко
– Как хотите, а дальше не поеду, барин! – Возчик повернулся, мрачно взглянул на Сержа из-под картуза.
– Я добавлю!
– Да сколько хочешь, барин, добавляй – не поеду! Здесь архангелы под каждым кустом сидят, караулят…
– Архангелы? – удивленно проговорила Сашенька, опустив воротник полушубка. – Какие архангелы?
– Это он гепеушников так называет! – пояснил Борис.
– Во-во! – подтвердил крестьянин. – Они самые. А мне в тюрьму ихнюю не охота и на тот свет тем паче! Стрельнут – и каюк, а мне, господа товарищи, семью кормить надо!
Слово «семью» он произнес с ударением на первый слог, и от этого почему-то стало ясно, что уговоры бесполезны.
– Нет так нет! – решительно проговорил Серж, спрыгивая с телеги и помогая Агнии Львовне. – Дальше пойдем пешком!
Возчик развернул телегу, хлестнул лошадь и покатил прочь.
– Пешком? – Борис растерянно огляделся. – До финской границы еще километров пятнадцать, женщины столько не пройдут. Нести их на себе? Мы потеряем очень много времени, а здесь и правда полно гепеушников… Неужели все зря? Неужели мы зря проделали весь этот путь? Неужели зря погибла Мари?
– Не нужно паниковать раньше времени! – остановил его Серж. – Идем вон по той тропе, к берегу…
Вырвавшись из анархистской коммуны, отряд добрался до Петрограда. Здесь, в домике Неонилы Дмитриевны, они провели несколько дней. Серж куда-то уходил, с кем-то встречался и наконец сообщил, что идти через границу прежним окном нельзя, их там караулят, так что придется переходить через финскую границу возле Белоострова.
– Оно и ближе, – заключил Серж свое сообщение. – Не придется ехать поездом, значит, меньше возможности засветиться. Тем более что теперь мы идем с грузом, да еще и двойным! – И он выразительно взглянул на Агнию Львовну.
Дело в том, что Сашенька сразу же сказала, что ни за что не оставит свою родственницу в России.
– Я не могу оставить здесь тетю! Она – единственный оставшийся у меня близкий человек… она так много для меня сделала… неужели она останется в этом аду?
Борис поддержал девушку, и Серж в конце концов махнул рукой и согласился, сказав, что в таких обстоятельствах не может гарантировать успех перехода.
Профессора Ртищева оставили у вдовы, она заверила Саенко, что тут он будет в полной холе и безопасности.
И вот теперь они стояли посреди безлюдного леса, в пятнадцати километрах от финской границы. До этого места их довез парголовский крестьянин, неразговорчивый и мрачный.
– Я могу идти! – мужественно проговорила Сашенька. Она была одета в крестьянский полушубок и финские валенки, подбитые кожей. Борис невольно залюбовался ею: даже в таком простонародном наряде она была чудо как хороша. Щеки ее, обычно очень бледные, разрумянились от ветра, светлые локоны выбивались из-под яркого шерстяного платка. На плече у девушки был небольшой тючок с самыми необходимыми вещами, к груди она прижимала свою любимую куклу. Оставить ее в Петрограде Сашенька ни за что не согласилась.
Агния Львовна выглядела усталой, но держалась хорошо и не жаловалась.
Серж зашагал по тропе, показывая дорогу. Следом шла Сашенька, за ней едва поспевала Агния Львовна, потом Борис, и наконец замыкал процессию Саенко. Он был на удивление молчалив, только настороженно оглядывался по сторонам.
Тропа была очень узкой и неудобной, под деревьями еще кое-где лежал снег. Агния Львовна поскользнулась на крутом склоне и едва удержалась на ногах, Борис поддержал ее. Вдруг его окликнул Саенко:
– Глянь-ка, Борис Андреич!
– Что такое, Пантелей?
– Да вот ветки тут поломаны… кто-то шел по этой тропочке до нас!
– Мало ли кто шел? Может, крестьяне за хворостом ходили или рыболовы к берегу пробирались…
– Так-то оно так, да вот тут на ветке никак смазка оружейная… не зря возчик-то говорил, что тут за каждым кустом архангелы прячутся…
Борис передал слова Саенко Сержу, и тот шел теперь вдвое медленнее, подолгу вглядываясь в редкий весенний лес и прислушиваясь к каждому шороху.
Вскоре впереди показался просвет. Пройдя еще немного, спутники вышли на каменистый склон, спускавшийся к заливу. Сразу задул резкий ледяной ветер, обжигающий лицо.
Залив все еще был скован льдом, возле берега громоздились торосы, но между ними уже виднелись многочисленные промоины.
Серж огляделся по сторонам, почему-то взглянул на часы и несколько раз крикнул филином.
В ответ донесся такой же крик.
– Смотрите! – вскрикнула Агния Львовна, указывая куда-то вдаль.
Борис увидел примерно в километре от них на берегу несколько темных человеческих фигур. Приглядевшись, он разглядел кожаные куртки и винтовки.
– Чекисты! – крикнул Ордынцев. – Бежим обратно в лес!
– Поздно! – охнул Саенко. – Увидели они нас!
Действительно, темные фигурки быстро приближались. Один из чекистов скинул с плеча винтовку, прицелился. Мелькнула тусклая вспышка, потом, через несколько долгих секунд, раздался негромкий выстрел. Попасть с такого расстояния было невозможно, это было скорее предупреждение беглецам.