Тьма падет
Шрифт:
Шелли откинулась на спинку стула и задумчиво нахмурилась, словно пытаясь поймать за хвост ускользающую мысль.
– Это журналистка из «Вест-Кантри Ньюс», – наконец сказала она.
– Да. Она исчезла в субботу, седьмого сентября 2002 года, – подтвердила Кейт.
– Как-то это странно. Каким образом она связана с исчезновением Дэвида?
– Она с ним не связана, – поправила Кейт. – Мы думаем, что Джоанна заинтересовалась исчезновением Дэвида и еще одного парня по имени Гейб Кемп. Вам это имя незнакомо?
– Никогда его не слышала. – Шелли снова задумчиво свела брови.
В скором времени Шелли и в самом деле отвернулась от окна и вернулась за стол.
– Ладно, это все очень странно. В 2002 году мы с Кевом поехали на Сейшелы. Мы всегда ездили не в сезон, чтобы не попасть на школьные каникулы. Когда мы вернулись во вторую неделю сентября, то нашли на автоответчике сообщение от Джоанны Дункан из «Вест-Кантри Ньюс».
Кейт и Тристан переглянулись.
– Простите за вопрос, но вы уверены, что это точно была Джоанна Дункан? – спросила Кейт.
– Абсолютно.
– Что она хотела?
– Это так давно было… Сказала, что она журналистка и что хочет задать мне несколько вопросов в неформальной обстановке. Извинилась, что не может сказать все сразу и что если я позвоню ей, она все мне объяснит. Потом оставила свой номер телефона.
– Как вы так хорошо это помните спустя столько лет? – удивился Тристан.
– Когда мы вернулись из отпуска, сообщению на автоответчике было уже около недели. К тому времени по всем новостям трубили, что журналистка по имени Джоанна Дункан исчезла. Я перезвонила по номеру, и мне ответил кто-то из членов редакции. Я рассказала о произошедшем и попросила кому-нибудь это передать, но со мной никто так и не связался.
– Вы запомнили, с кем говорили?
– Нет.
– А в полицию вы не обращались?
– Нет. Я не знала, зачем она мне звонила. Тогда я подумала, что это как-то связано с офисным зданием Марко Поло-хаус. Его выкупил местный бизнесмен, а когда обнаружил, что в стенах полным-полно асбеста, попытался это утаить. Они начали обширный ремонт, хотя прямо рядом со зданием стоит крупнейшая в городе школа и вся пыль летела прямо на них. Я участвовала в кампании, которая требовала свернуть все работы и снести здание, и мы собрали кучу подписей. И мы написали в огромное количество газет, так что я решила, что она звонила из-за этой истории. Она что, писала статью о Дэвиде?
– Точно мы не знаем, – сказала Кейт. – Когда я изучала материалы дела, то нашла имя Дэвида, записанное ее рукой. А вас я нашла, потому что вы сделали пожертвование в том благотворительном сборе на сад, упомянув его имя.
Шелли отпила чаю.
– У вас нет фотографии Гейба Кемпа? Может быть, я узнаю его в лицо.
Тристан достал телефон и нашел фотографию, которую он сохранил с сайта. Шелли всмотрелась в экран, затем вздохнула и покачала головой.
– Нет, извините. Никогда его не видела.
– Я покажу вам еще одно фото? – Тристан отыскал в телефоне фотографию Джорджа Томассини. –
– Я помню Монажрат Кобылье, – с улыбкой ответила Шелли.
– Да?
– Ее частенько можно было увидеть в пабах Эксетера. А вот молодого человека рядом я не знаю.
– Вы уверены? – спросила Кейт. Вот бы у них была нормальная фотография Джорджа! – Шелли присмотрелась повнимательнее и снова покачала головой. – Судя по всему, Джордж Томассини исчез в середине 2002 года. У нас нет точной даты, потому что в отличие от Дэвида и Гейба никто никогда не обращался в полицию с заявлением о его исчезновении, – рассказала Кейт. – Что случилось, когда вы в июне 1999 года обратились в полицию и рассказали о том, что Дэвид пропал?
– Да ничего, – сказала Шелли. – Кажется, они не восприняли это всерьез. Я приходила к ним еще несколько раз, но все без толку.
– Он все еще в списке пропавших людей в Великобритании, – заметила Кейт.
– Знаю. Я дала им копию паспортных фотографий Дэвида… Не то чтобы, конечно, у него был паспорт… До того, как он пропал, у него были большие проблемы. Полагаю, вы знаете, что его арестовали за непредумышленное убийство?
– Нет, мы не знали. – Кейт обменялась взглядами с Тристаном.
– Дэвид сильно подсел на наркотики и вечно подвергал себя опасности. На него плохо повлияло то, как сильно им начали восхищаться мужчины, когда мы приехали в Эксетер. Ему то и дело дарили подарки, и он сразу же бросался в новые отношения. Стремительно переезжал к с своим ухажерам, а потом все шло обязательно наперекосяк, и вот он уже просится пожить у меня или пытается вернуться в коммуну. И вот был у него один мужчина, сильно старше его, Сидни Ньюитт.
– Насколько сильно старше? – спросила Кейт.
– Ему было лет пятьдесят. Дэвид как-то пришел к нему домой, и они закатили вечеринку. Жена Сидни Ньюитта как раз уехала на выходные с Женским институтом. А утром Дэвид нашел труп Сидни на заднем дворе. Он запаниковал и сбежал, но в спешке он оставил в доме бумажник, к тому же его уже успел увидеть сосед. С Дэвида сняли все обвинения, когда следствие установило, что Сидни умер от сердечного приступа, но Дэвид все равно воспринял это очень остро. У него началась глубокая депрессия. И жизнь в коммуне, с ее вечными вечеринками, сказывалась на нем не лучшим образом.
– Вы все еще общаетесь с кем-нибудь из коммуны? – спросила Кейт.
– Чертовски хороший вопрос. Это было восемнадцать лет назад, и большинство парней знали друг друга только по кличкам. Элси, Вера, Лиза… – Шелли хмыкнула. – Они были неплохие ребята. Гораздо лучше мужчин, которых я знала в моем родном городе. Мой отец и дядя, скажем так, очень любили распустить руки. Было славно оказаться там, где никто не интересовался мной в сексуальном смысле. Всем заправлял мужчина, уже в возрасте… То есть это мне так тогда казалось, потому что нам было шестнадцать, а ему лет тридцать. Звали Макс Джеспер. Он дольше всех провел в коммуне и, в общем-то, ею заправлял. Это был старый, еще георгиановский дом, который стоял пустым много лет. Макс стал жить в нем в начале восьмидесятых.