Тьма сгущается перед рассветом
Шрифт:
Томов подтянул ремень брюк, за которым сзади и спереди были рассованы листовки и газеты, и замер… По той же стороне улицы, следом за Ликой, шел еще кто-то. Но человек почему-то старался держаться в тени. Илья насторожился: «Неужели за Ликой следят?» Человек пересек переулок и приближался к месту, где стоял Томов. Илья прижался к дереву, но, всматриваясь в темноту, понял, что прохожий его не замечает. Когда человек прошел под фонарем, Томов узнал худую и высокую фигуру в черном пальто. Это был тот самый тип, что в прошлый раз следил за ним! Илье стало жарко… «За Ликой следят, значит, надо уходить! — подумал
Илья вышел из своего укрытия и быстро направился в глубь переулка, но вдруг остановился… «Самому уйти, а товарища оставить в беде?.. Нечестно! Надо предупредить его об опасности… Но как? Дожидаться на углу, пока он пойдет обратно? Долго. Его уже могут к тому времени схватить…» И Илья бросился бежать по переулку. Он вышел к противоположному углу улиц Матей-Водэ и Цепеш-Водэ раньше, чем подошел Лика, и, притаившись у стены недостроенного каменного дома, стал дожидаться товарища. Было две минуты десятого… Спустя минуту или две с противоположной стороны показался Лика. Когда он поравнялся с ним, Томов оглянулся и вышел навстречу.
Появление Томова в самом конце улицы — не там, где намечалась встреча, было для Лики неожиданностью. Но товарищи обменялись паролями. Томову показалось, что Лика почему-то растерялся, однако думать об этом было некогда. Он сообщил Лике, что за ним плетется «хвост» и надо срочно уходить…
— Раньше действительно кто-то шел позади, но потом я видел, как он вошел в дом… — успокоил его Лика.
Илья возразил:
— Товарищ Лика! Я точно видел, как он шел, стараясь держаться в тени. Я его и тогда, на предыдущей явке, видел, он поехал за моим трамваем на машине… Следят, точно!..
Лика не дал договорить:
— Да нет, вам показалось… Ну, ладно… литературу принесли?
Томов продолжал всматриваться в темноту.
— Принес, но… — вдали мелькнула человеческая фигура. — Вон кто-то идет! Там, на другой стороне, около дома, где лампочка горит!.. Видите? Уходите! Следующая на запасной…
— Хорошо… — сказал Лика, протягивая ему на прощанье руку. До свидания!
— До свидания, товарищ! — уже собравшись уходить, произнес Томов, продолжая вглядываться в темноту, и вдруг ощутил прикосновение чего-то холодного к кисти… Щелчок… Все это произошло настолько, неожиданно, что Илья не успел ничего сообразить. Только попытавшись высвободить руку, он ощутил, что Лика крепко держит ее и пытается схватить его за вторую… И вдруг Лика закричал:
— Сюда! Скорей, сюда!..
Было слышно, как в темноте кто-то бежал. Между Томовым и Ликой уже шла борьба. Лика все притягивал левую руку Ильи к правой, чтобы набросить и второе кольцо наручников. Но Томов всем телом подался вперед, с размаху ударил головой Лику в нос, и почти одновременно ногой в живот. Лика дико завизжал и, выпустив руку Томова, согнулся от боли, но успел крикнуть:
— Держите его!.. Скорей!..
Илья бросился бежать по переулку в противоположную сторону.
Сзади слышался свист и крики: «Стой! Стой, стрелять буду!» Но Илья бежал изо всех сил, отыскивая глазами, куда бы свернуть. От быстрого движения заткнутые за пояс листовки и газеты стали соскальзывать; Илья чувствовал, что вот-вот они сползут вниз, и тогда конец! Раздался выстрел — и над ухом
Где-то впереди послышался свисток. Видимо, постовой полицейский, услышав выстрелы, бежал навстречу. Вдруг Илью будто ударило тупым раскаленным шилом в ягодицу. Он остановился и с удивлением заметил, что находится у того самого перекосившегося забора, где стоял недавно. Рывком, из последних сил, он перемахнул через него и, уже падая в какой-то двор, понял, что ранен. С минуту он лежал, не шевелясь, затем осторожно приподнялся и хотел было, проползти в глубь двора, как с крыльца небольшого домика послышался старческий голос: «Стой, убью, ворюга несчастная!» Перед Ильей стоял старик в накинутом на плечи тулупе, в руках он держал не то огромную палку, не то коромысло. Илья почувствовал, как кровь теплой струей стекает по ноге в ботинок. Хромая, он подошел ближе:
— Дедушка, дорогой, прошу вас, спасите меня. Я не вор! — умоляющим голосом произнес он.
Старик поднял дубину.
— Врешь, гад!.. Вор!
— Нет, нет, папаша. Я честный… В меня стреляют за то, что я нес газеты, в которых пишут правду… Спрячьте меня куда-нибудь! Прошу вас, — захлебывался Илья, чувствуя, что еще две-три минуты — и ему несдобровать.
— Какие же это газеты, что из-за них в человека стреляют? — сурово спросил старик.
— Рабочие, дедушка, для рабочих… Поверьте мне…
Старик помедлил, испытующе заглянул в глаза Томову.
— Ну хорошо, посмотрим, что это за рабочие газеты. А пока давай сюда!
Держась за стену, Илья вошел в сени, старик быстро задвинул засов. Приоткрыв дверь из комнаты, чтобы было светлее, он отодвинул кадушку с соленьями, приподнял досчатую крышку и, указав на темную дыру, сказал:
— Прыгай!
Не раздумывая, Илья мигом спустился в неглубокий погребок, по пути сильно ударившись обо что-то локтем. Над головой хлопнула крышка, и он услышал, как дед перекатил кадушку на место. Затем скрипнула дверь и стало тихо.
В кромешной тьме Томов прислонился к какому-то ящику и прислушался. Проехала автомашина, потом вновь наступила тишина. Вся нога была мокрая и страшно болела ягодица. Правая рука совершенно онемела, кольцо больно сжимало сустав… «Вот так связной…» — подумал Илья. Он не мог себе простить, что при нем не было хотя бы ножа… «Такого надо было прикончить!… Вот и довелось тебе увидеть настоящего предателя!»
Убедившись, видимо, что полиция потеряла след, старик вышел сначала в сени, прислушался, затем — во двор. Кругом было тихо. Вскоре он вернулся, вновь закрыл дверь на засов, отодвинул кадушку и поднял крышку. Керосиновая лампа с закопченным стеклом появилась у отверстия.
— Ходил смотреть. Не бойся здесь уже нет никого. Ушли куда-то, — прошептал старик, но вдруг открыл от удивления рот и застыл с лампой в руках. Не отрывая глаз от свисавшего с руки Томова металлического кольца, он спустился в подвал. — Так ты что? Из-под стражи бежал? Аль как? Кандалы-то, а?! — и он стал ощупывать кольцо. — Блестят-то они, прямо как шпоры! Упаси господь от таких, — и старик перекрестился.
Илья достал из-за пояса листовку и подал ее старику:
— Вот из-за чего меня, батя, хотели поймать!..