Тьма, сгущайся!
Шрифт:
На Таймс Сквер было тише, чем когда бы то ни было, однако эту тишину прервал мужчина, который вышел вслед за ними из подземки и закричал:
— Грядет гнев божий! Наконец-то! Настал день страшного суда! Теперь уж никому не помогут покаяния!..
Его никто не слушал. Джейк купил за двадцать пять центов «Дейли Орбит», на первой странице которой был рисунок Странника в ярких резких тонах — желтом и красном и шесть строчек информации, получить которую мог бы любой человек, поднявший голову к небу.
Заголовок статьи гласил:
СТРАННЫЙ ШАР У ВСЕХ ВЫЗЫВАЕТ ТРЕВОГУ!
— Какой странный! — закричала Сэлли, все еще находящаяся в прекрасном настроении — Это ведь я его создала! И поместила его на
— Не кажется ли молодой даме, что это святотатство! — резко оборвал ее фанатично настроенный мужчина с квадратной челюстью.
— Вы думаете, что я лгу? — спросила она — Да я сейчас докажу вам, что говорю истинную правду — Локтями они расчистили себе место и Сэлли сбросила на руки Джейка свою куртку. Потом указала на мужчину с квадратной челюстью и Странника, ликующе рассмеялась, щелкнула пальцами и звонким голосом начала петь песенку, слова которой позаимствовала из «Зеленой двери» и «Странного плода»:
— Странный шар! Бремя которого несет небо!
— Странный свет! Ты зачем падаешь на землю?
Дон Мерриам включил двигатель «Бабы Яги» прежде, чем успел запустить систему жизнеобеспечения и пристегнуться ремнями безопасности.
Причина была простой — он чувствовал, что корабль уже накренился над краем пропасти.
Он делал все, что мог, пытаясь выиграть время. Не дожидаясь когда воздушный шлюз, находящийся между топливным баком и резервуаром с окислителем, опустеет, он вбежал внутрь, выпуская тем самым из корабля воздух. Затем он быстро захлопнул за собой крышку люка и в спешке только прикоснулся к рычагу, пускающему кислород, хотя отлично знал, что запас в его скафандре уже почти на исходе.
Двигатель запустился сразу. Струя раскаленных добела молекул выстрелила из хвоста «Бабы Яги» со скоростью более чем три километра в секунду.
После секундного ожидания корабль начал подниматься, но не вертикально, а как-то боком, словно старый аэроплан на старте.
Ошибка, наверное, заключалась в том, что Дон пытался выровнять полет. Возможно, корабль с таким же успехом и сам вышел бы на орбиту. Дон был одинок на корабле и его пугал вид потрескавшейся белой Луны, вырастающей перед самым экраном. Он, конечно, знал, что чем скорее он выправит курс корабля, тем меньше израсходуется топлива: а он был не вполне уверен в том, что баки полны. Собственно, он все еще толком не знал, какой из трех кораблей сейчас принадлежит ему, и кроме того, он уже достаточно ослабел и находился в полубессознательном состоянии из-за недостатка кислорода.
Не обращая внимания на силу тяжести, он попытался дотянуться до кнопки запуска трех твердотопливных ускорителей по правому борту, в данный момент обращенному к Луне. Обычно эту операцию выполнял робот или второй пилот.
Сила отдачи выбросила Дона из кресла. Рычаг управления выскользнул из рук, Дон пролетел несколько метров и тяжело грохнулся на пол кабины, гораздо сильнее, чем он упал бы на Луне. При этом он ударился головой о палубу, разбил шлем и потерял сознание.
Через десять секунд отключился главный двигатель (на кораблях такого типа это происходит автоматически, когда пилот выпускает рычаг управления из рук). Но выравнивание полета, принимая во внимание условия, в которых оно производилось, было необычайно точным. «Баба Яга» летела сейчас прямо вверх, с почти достаточной кинетической энергией, чтобы освободиться от силы притяжения Луны. Но теперь, при выключенном двигателе, слабая гравитация Луны с каждой секундой начала оказывать все большее тормозящее воздействие на этот маленький кораблик, который еще длительное время должен был резко подниматься по инерции.
Дон лежал на полу так, что его треснувший шлем почти соприкасался с незакрытой крышкой люка. Узкая струйка белого пара медленно сочилась
— Через минуту они сойдутся — сказала Барбара Кац Ноллсу Кеттерингу III. Говоря «сойдутся», она имела в виду ту минуту, когда Странник заслонит Луну.
— Прошу прощения — услышали они позади себя тихий мужской голос — Но что произойдет, если они столкнутся?
Барбара обернулась. В большом доме теперь горел свет. На его фоне вырисовывались фигуры высокого негра в ливрее шофера и двух негритянок, прижавшихся друг к другу. Они бесшумно вышли на террасу.
— Я уже говорил вам несколько часов назад, чтобы вы шли спать! — с раздражением произнес Кеттеринг, продолжая сидеть — Перестаньте, наконец, обо мне беспокоиться.
— Прошу прощения, сэр — упрямо продолжал негр — но в Палм Бич никто не спит. Все наблюдают за небом. Что произойдет, сэр, если они столкнутся?
Барбара хотела было подать голос и объяснить шоферу и горничным много разных интересных вещей: что это Луна приближается к Страннику — телескоп, вращающийся при помощи электричества и синхронизированный с движением Луны показывает, что именно Луна немного сместила свою орбиту, что все еще не известно, какое расстояние отделяет Странника от Земли, хотя оно должно быть большим, коль скоро единственные четкие контуры — это контуры самой планеты и даже при помощи телескопа нельзя заметить на ней ничего, кроме мягкой желто-фиолетовой плоскости. Наконец, что небесные тела редко сталкиваются в космосе — обычно одно начинает кружиться по орбите вокруг другого.
Но Барбара знала, что мужчины, особенно миллионеры, сами любят объяснять научные вопросы.
Кроме того, она не хотела совершать бестактность, так как не ориентировалась в обычаях, которые существовали в Палм Бич по отношению к цветным.
Она посмотрела вверх и увидела, что проблема разрешилась сама собой.
— Они не столкнутся! — закричала она — Луна проходит перед Странником! — и импульсивно добавила — Ох, дорогой, я только сейчас начинаю верить, что все это правда!
Горничные с облегчением вздохнули.
— Перед Странником? — удивился негр — Каким «странником», сэр?
Теперь слово взял Ноллс Кеттеринг III.
— Странник — сухо начал он — это название, которое мисс Кац и я дали этой неизвестной планете. А теперь отправляйтесь-ка все немедленно спать!
— Эй, смотрите, теперь они пилятся! — закричал Араб Джонс Пепе Мартинесу и Большому Бенджи, которые на другой стороне крыши танцевали вальс, правда, каждый по-своему — Луна влезает на эту штуковину, вот это да!
Три представителя различных национальностей — братья-наркоманы — выкурили еще четыре самокрутки, чтобы в достаточной мере почтить появление на небе Странника, и теперь окончательно одурманенные марихуаной, чувствовали себя особенно легко. Они парили высоко, словно бумажные китайские змеи. Но все же не настолько высоко, чтобы забыть о мире, в котором живут, потому что Пепе как раз крикнул:
— Наверное, сейчас эти двинутые мексикашки хлопают себя по голой заднице, а в Рио черномазые танцуют на улицах!
— Чудеса на небе, чудеса на Земле — подвел итог Большой.
— Сворачиваем палатку и идем вниз, братья мои — предложил Араб и обратил к ним свое коричневое лицо, освещаемое Странником — Смешаемся с объятой ужасом толпой, друзья!
— Ну вот, Луна его и пригвоздила! — заметил Хантер, обращаясь к Брехту и показывая на белый кружок, заслонивший Странника — Собственно, Рудольф, возвращаясь к подобным треугольникам, я начинаю задумываться, не составляет ли, к примеру, расстояние от Странника до Земли четырех миллионов километров, а его диаметр, соответственно, сто двадцать тысяч?