Тьма, сгущайся!
Шрифт:
— Я начал ходить на такие собрания, потому что проводил социологические исследования — рассказывал ей Хантер — Я встречал там разных людей, ненормальных «визитеров», таких, как Чарли Фулби, трезвомыслящих, таких, как Рама Джоан, а также совершенно обычных людей, каких можно встретить на каждом шагу. Я поставил себе цель исследовать определенное общественное явление и написать несколько статей. Но вскоре сам втянулся.
— Почему, мистер Хантер? — поинтересовалась Марго, прижимая к себе кошку. Ей было холодно без куртки, а Мяу грела словно грелка — Это увлечение, так же, как
— Зовите меня Росс. Нет, я так не думаю. Хотя немалую роль тут сыграла, наверное, кичливость — он погладил рукой бороду — Просто я встретил людей, которые чем-то увлекались и делали что-то совершенно бескорыстно. Это неслыханная редкость в нашем материалистическом, эгоистичном мире, где в счет идут только деньги и положение в обществе. Я увлекся этим настолько, что захотел внести свой вклад в общее дело — какие-то доклады, дискуссии и все прочее. Теперь я подхожу ко всему этому с таким же запалом, как и Брехт, который совершает чудеса, продавая рояли
— он достиг в этом деле совершенства, чтобы иметь возможность посвящать остальное время летающим тарелкам и женщинам.
— Брехт — холостяк, а вы, кажется, говорили, что у вас есть семья? — несколько иронично напомнила ему девушка.
— Да… — с неохотой признался Хантер — В Портленде осталась миссис Хантер и двое мальчиков, которые считают, что их папочка слишком много времени проводит среди фанатиков летающих тарелок. А следовательно — пишет слишком мало научных статей и совсем забросил карьеру.
Он хотел добавить, что они теперь наверняка не спят и думают, почему папочки нет дома, когда небо преобразилось, а летающие тарелки перестали быть фикцией, но процессия достигла забитого досками пляжного домика. Он увидел все еще горящую зеленую лампу, а рядом с ней столик с небольшим конвертом, в котором находились программки, пустые кресла, расставленные рядами… Получит ли когда-нибудь Доддси деньги, отданные в залог за эти кресла в прокатном бюро, которое содержали в Окснарде поляки? Он увидел также забытый кем-то плащ, а под ним — картонные коробки, брошенные во время всеобщей суматохи. Невдалеке торчал сложенный зонтик, воткнутый в песок — часть примитивной астролябии, при помощи которой Брехт впервые пытался исследовать движение Странника.
Разглядывая все это на фоне Тихого океана, словно забрызганного огоньками фиолетового и желтого цвета, Хантер почувствовал неожиданный прилив радости и облегчения. Он вдруг понял, почему они, вынужденные убегать от лавины, прогнанные от ворот убежища офицером-службистом, вернулись на это место.
Это место было для них домом — здесь они собрались вместе, здесь они стали свидетелями перемен, которые произошли на небе. Каждый в глубине души чувствовал, что, быть может, это его последний дом.
Ванда, худощавая женщина и Гарри Макхит соорудили из коробок подобие стола.
Войтович и Коротышка опустили на песок кровать с Рагнароком, прикрытым курткой Марго.
Войтович осмотрелся, потом указывая на зонтик, решительно сказал:
— Это, пожалуй, самое подходящее место, если вы не имеете ничего против? — Он адресовал
— Это для меня большая честь — хрипло ответил Профессор.
Они перенесли кровать поближе и Брехт вытащил зонтик из песка. Из-под матраса Войтович вытащил лопату и начал копать могилу.
— Ничего удивительного, что мне всю дорогу что-то давило в бок — крикнула с террасы Ванда при виде лопаты.
Войтович прервал работу и сказал:
— Вы должны быть благодарны за дармовую езду во время вашего так называемого сердечного приступа.
— Я хорошо знаю, когда у меня случается сердечный приступ! — ответила со злостью женщина — И хорошо знаю, когда он у меня проходит!
— Пусть будет так — бросил Войтович через плечо и снова принялся копать.
Песок тихо скрипел под лопатой. Худощавая женщина и Макхит вытирали кружки от песка и ставили их на стол. Остальные смотрели на Луну, появляющуюся из-за Странника, который медленно опускался в океан.
Луна приняла форму деформированного конуса. На ее диске вместо плавных контуров «морей» можно было различить тонкие линии, которые иногда отражали цветной свет Странника. Зрелище было отталкивающее, оно наводило на мысли о коконах с яйцами паука.
«Законы рождения — думал Фулби — Белая Дева, оплодотворенная Испаном, возрождается в муках — и будет возрождаться снова и снова. И я не знаю — зачем?»
«Я сожалею, что назвала ее девкой — думала Марго — Дон…»
— Ее жених на Луне, правда? — шепнула Рама Джоан Полу — Так что теперь можете считать ее своей девушкой. Я думаю, что для этого есть все основания.
Войтович выпрямился.
— Глубже копать нельзя — охрипшим голосом обратился он к Додду — там вода.
Они подошли к кровати. Додд отцепил поводок от тяжелого толстого ошейника и, посмотрев на Марго, поднял куртку, прикрывавшую тело пса. Девушка отрицательно покачала головой и Додд, грустно улыбаясь, снова прикрыл тело Рагнарока. Вместе с Войтовичем и Брехтом он положил овчарку в могилу. Кошка, лежащая на руках Марго, подняла голову и с интересом рассматривала происходящее.
Висящий над Тихим океаном Странник выглядел так, словно оделся в праздничные одежды. В противоположность деформированной Луне он представлял собой идеальный шар. Желтое пятно с западной стороны планеты исчезло из поля зрения и теперь рисунок на диске напоминал фиолетовую голову чудовища с раскрытой пастью и желтым глазом.
«Волк Фенрис — подумала Марго — Теперь, когда Луна находится перед раскрытой пастью, Странник действительно выглядит так, словно пожирает Луну.»
— Он похож на большого пса, который хочет цапнуть прохожего — задумчиво произнесла Анна — Мамочка, боги поместили на этом Страннике нашего Рагнарока, так же, как раньше помещали среди звезд греческих героев и нимф.
— Похоже, что так, любовь моя — ответила Рама Джоан.
Коротышка инстинктивно вытащил блокнот, ручку и с грустью посмотрел на чистый лист. Марго передав Полу кошку, взяла у него из рук блокнот и сделала набросок Странника, похожий на те, которые рисовал сам Додд.