Тьма, смотри на меня (сборник)
Шрифт:
Парень-Бог, в старом сером пальто бредущий вдаль одинокой улицы.»
Макс и Мира — мертвы? Я мёртв? Мёртвы все трое?
Сплошное ощущение кошмара, точно выпущенная на Фабрике Страха пуля… Мой мозг разбился как хрустальный шар о крышку гроба. Моё лицо — простая маска клоуна: нос срезан, дыры глаз, ухмылка из кошмара.
Не вижу, где я… На дне ладьи Харона? В небытие? И какой теперь вообще может быть «я»? Опять этот голос:
Итак, мы в пустом эфире…
Болезнь темноты…
Смерть t
Любовь и независть…
Смывай своё лицо…
Я разделённый разум…
Твоя последняя…
Темнота болезни…
Мёртвые кошки всегда улыбаются… Молодая Смерть.
В памяти голос и больше ничего. Я себя оставил.
«Ты убеждаешь себя каждый день, что ты — это ты. А я убеждаю себя, что я — это совсем ты, каждый раз из сна возвращаясь.»
Мы с тобой, как две одинаковые картинки, в которых нужно найти одно различие. И оно у нас есть…
Сырая щель могилы.
Я всё ещё в Игре.
Сонное впечатление прямого попадания в Машину Кошмара.
Я убегаю от собственной тени. Она тёмным силуэтом тащится за мной, не отстаёт. Словно страшный неприкаянный призрак.
На меня летит птица. Голубь в чёрно-белом оперении.
Он норовит воткнуться мне в глаз, но я успеваю увернуться.
Птица взмывает ввысь и растворяется в солнечном круге.
Я остался один. Меня покинула даже тень.
Её больше _нет.
Я сижу на ступеньках входа в слишком знакомый мне магазин. Слышны голоса, звуки машин, открывающейся и закрывающейся двери. Но никого не видно. Город умер. Он пуст.
Я огладываюсь по сторонам. Игра стала пустынной.
Что-то приближается издалека. Всадник на белой лошади. Я вижу кресt у него на груди… Это Макс.
Он сбавляет ход, подъезжает ко мне. Лошадь гарцует, оставляя вмятины на асфальте. Макс изучает меня пронзительным взглядом, а дальше — говорит:
— Ты знаешь, что "Макс" в нашем случае сокращение от женского имени Максимилиана?
Я иду по какой-то дорожке, вымощенной серыми и жёлтыми камнями.
Все они выглядят так, будто их вырезали из бумаги.
Подбор камней для меня.
Далеко впереди¦—¦калитка. Железную решётку сжали с двух сторон квадратные столбы, уходящие в небо. На их далёких вершинах стоят два распятья. За калиткой море крестов. Я иду по дороге на кладбище.
Вокруг темно. Очень тихо. Не слышно даже собственных шагов.
Полночно ухает сова. Похоже, я в лесу.
Я открываю решётку… Идёт дождь. Только капли не падают сверху.
Они льются откуда-то снизу, затем — горизонтально земле.
Освещённое тьмой помещение. Замкнутое в себе пространство уходит вдаль серым коридором. Сквозь шрамы в потолке проскальзывает свет Луны.
Он проясняет ситуацию: я на каком-то складе.
Холодно
Дождь закончился. Вдалеке я замечаю что-то. Тёмный силуэт одиноко стоит на другом конце коридора. Похоже, это человек…
Причёска «совы», чёрные джинсы. «DreamPlayer» на футболке: буквы искрят светлячками другого берега реки.
Конечно, это Макс. Она приближается ко мне, снимая на ходу футболку.
Мне страшно даже думать о том, что будет, если она не остановится и врежется в меня (наверное, я разобьюсь на бесконечно мелкие кусочки, которые никто уже не соберёт). Неотвратимость темноты. С ней ближе, ближе… Она остановилась. Прикрыла грудь руками, повернулась. Я замечаю татуировку на её спине. Буквы тянутся через позвоночник над лопатками так игриво, что образуют надпись: «Место для крепления крыльев».
Мы стоим в глубине [неизвестно когда и где] заброшенного склада. Макс (лицо вполоборота) поглядывает в темень за моим плечом. Вокруг горячей чернотой бушует пламя.
Максимилиана говорит мне что-то очень-очень важное, но звуковые помехи на линии мешают мне слышать слова. Она понимает это. Улыбается своей красивой улыбкой. Мне многое мерещится.
Макс говорит, что она — моё отраженье. Внезапный дым схватил меня.
Всё пропадает…
Я нигде. (Был бы в психушке у телефона — повесил бы трубку…)
Всё пропадает. Я стою у чёрной кирпичной стены. Темнота — рядом со мной. В моей правой руке зажат мел. Я пишу на стене:
«Мы — это люди, в которых нельзя играть ни за что».
Надпись жёлтого цвета уже не смоешь. Ставлю подпись: «ЯR».
Чужое кажется своим, если таким не является, говорила мне Макс когда-то. Вспышка засвеченной плёнки…
Я вижу Макса. Она стоит в центре тьмы. Жёлтый цвет невидимой лампочки падает на неё /сверху\. Она у зеркала. В руках Макс держит круглый предмет, который подносит к лицу. Это тоже зеркало. Отражения бесконечны. И тьма в их глубине. Глухая пустота охватывает меня. И я отворачиваюсь.
Я в башне какого-то замка.
Вокруг массивные стены. Повсюду полутьма. Сквозь арку одинокого оконца видно небо. Безоблачная синева окутала Луну. «Картинка на рабочий стол».
Я отворачиваюсь. От окна веет прохладой. Передо мною коридор отеля «Лёд». Тут только пять дверей. В каждой прорезана квадратная щель, через которую можно с трудом просунуть яблоко целиком.
Я смотрю, что за первой дверью:
В центре «камеры обскура» — графический портрет Веты (рыжеволосая красавица в зелёном платье молодой весны).
Иду ко второй комнате. Там «автоматическая» Кристина. Она не шевелится, точь-в-точь как манекен.
В проёме третьей щели виден save-архив: ящик (расширения rar) с табличкой «МИРА» возле сердца.