Тьма внутри
Шрифт:
Джеймс выглядел озадаченным.
– Мягколап, что стряслось? С мальчишкой всё в порядке? Я хочу сказать, мы ведь не очень сильно его помяли?
– Джеймсу подумалось: вдруг парень умер, и поэтому друзья такие мрачные. Даже если мальчишка - Упивающийся Смертью, убийство шестнадцатилетнего подростка так просто с совести не сбросишь.
– Он сломал пару костей и здорово избит, но со временем будет в полном порядке. С ним мадам Помфри, - угрюмо ответил Сириус.
Джеймс мысленно выругался. Иметь на совести такое ему тоже не
– Ну, тогда я пойду, перекинусь с ним парой слов, - Джеймс медленно поднялся, но не успел сделать и шагу, как друзья сорвались с мест и повисли у него на руках.
– НЕТ! Пусть себе полежит пока!
– Он не в том состоянии, чтобы разговаривать!
– Так, какого чёрта тут происходит?! С каких это пор нам есть дело до того, в каком состоянии находится пленный Упивающийся?
– Джеймс с подозрением уставился на Сириуса.
– Ладно, Сохатый, мы должны тебе кое-что сказать, - сдался Сириус.
– Сириус! Ремус! Да что происходит? Вы уже практически вывели меня из себя.
Сириус глубоко вздохнул и посмотрел на Ремуса, тот кивнул и сжал его руку.
– Джеймс, сейчас я тебе кое-что скажу, это станет для тебя шоком, но всё же постарайся принять это спокойно и… помни, что, в конце концов, всё образуется.
На скулах Джеймса заиграли желваки - плохой признак.
– Сириус, предупреждаю тебя, скажи, наконец, какого дьявола тут происходит.
– Этот парень, Тёмный Принц… Мы знаем, кто он. Он из семьи не тёмных магов, а… светлых, - Сириус надеялся, что вот сейчас Джеймс сам всё поймёт и избавит его от необходимости произносить страшную правду вслух. Напрасно.
– Кто он?
– тихо спросил Джеймс, явно заинтригованный.
Бросив отчаянный взгляд на Ремуса, Сириус, наконец, посмотрел Джеймсу в глаза.
– Это Гарри.
Джеймс слышал, как друг произносит имя, но решил, что, должно быть, чего-то не понял. Сириус же не мог иметь в виду… Это невозможно. Мало ли волшебников с таким именем.
– Что за Гарри, какой Гарри?
– переспросил он, стараясь унять растущую панику.
– Джеймс, это наш Гарри, - в глазах Сириуса светилось сочувствие.
Джеймс сидел не двигаясь, пытаясь усвоить полученную информацию. Открыл рот, намереваясь задать какой-то вопрос, но в этот момент сверху донёсся полный боли крик. Трое мужчин вскочили на ноги и бросились по лестнице на второй этаж.
Когда они уже добежали до комнаты, крик повторился. Второй голос за дверью бормотал что-то успокоительное. Джеймс первым влетел внутрь, но сразу же замер на пороге: на кровати лежал темноволосый юноша. Он прижимал ладони к лицу и кричал так, словно его жгли калёным железом.
Мадам Помфри пыталась отвести руки юноши от лица, но безуспешно. Услышав звук открывающейся двери и торопливые шаги, она рывком подняла голову, и замерла, встретившись глазами с Джеймсом, но быстро взяв себя в руки.
– Не поможете мне?
– ей пришлось повысить голос, чтобы
– Подержите его руки, мне нужно посмотреть, что с ним.
Джеймс повиновался. Подойдя к кровати, осторожно взял юношу за перебинтованные запястья и, стараясь не причинить тому боли, отвёл его руки от лица. Это удалось ему не сразу - мальчишка яростно отбивался.
У мужчины перехватило дыхание. Лицо мальчика являло собой точную копию его собственного лица, только цвет глаз определить пока что не представлялось возможным - подросток зажмурился от боли. Джеймсу показалось, что он прямо сейчас упадёт в обморок. Сердце колотилось так сильно, словно собиралось выскочить из груди.
– Гарри?
– выдавил он.
Гарри, его сын, не ответил - он ничего не видел и не слышал от ослепительной боли и, хоть и пытался сдержать крики, ничего не мог с собой поделать. Никогда ещё его отец, Лорд Волдеморт не гневался так страшно.
«Наверное, он узнал, что меня поймали», - предположил Гарри каким-то дальним уголком сознания.
В ужасе Джеймс наблюдал, как его сын бьётся в агонии, закусив губы, в попытке сдержать рвущийся наружу крик.
– Гарри! Гарри, что с тобой?
– услышал он голос мадам Помфри. Он хотел рявкнуть, чтобы она не задавала глупых вопросов, но, к его удивлению, Гарри ответил.
– Мой…мой шрам…болит!
– прохрипел он сорванным от крика голосом, по-прежнему не открывая глаз.
Мадам Помфри отвела со лба юноши чёлку. При виде зигзагообразного шрама Джеймс почувствовал, как внутри всё вскипает от ярости. Фельдшерица осторожно прикоснулась к шраму, и Гарри зашипел от боли. Джеймс подавил желание заорать, чтобы она прекратила мучить мальчика - всё-таки Поппи профессионал и, наверное, знает, что делает.
– Да ты весь горишь, - пробормотала медсестра. Она потянулась к своей сумке, которая лежала на полу у кровати, и достала два маленьких флакончика. Осторожно приподняв голову Гарри, она заставила его выпить их содержимое. Юноша подчинился; впрочем, даже если бы он вздумал вырываться, Джеймс всё ещё держал его за руки. Спустя несколько минут искажённое болью лицо подростка расслабилось и он заснул.
– Что такое с ним было?
– спросил Джеймс медсестру, когда минут через пятнадцать они все спустились в кухню.
– Я не вполне уверена. Скорее всего, дело в этом шраме от проклятья. Они встречаются довольно редко…- устало ответила фельдшерица, наколдовывая всем четверым чаю.
– Но почему шрам заболел?
– спросил Сириус.
– Я не знаю. Мальчик крепко спал, а потом вдруг схватился за голову и принялся кричать.
Джеймс нянчил в ладонях чашку с остывающим чаем, к которому так и не притронулся. Голова шла кругом, он никак не мог прогнать образ Гарри, бьющегося в агонии. Когда Поппи встала и вернулась наверх, он попросту этого не заметил. Остывшую чашку забрали у него из рук.