Тьма. Том 1 и Том 2
Шрифт:
Сознание, едва выскользнувшее из беспамятства, тут же попыталось скользнуть обратно… Но ему не дали. У меня снова начали дёргаться щёки, а приглушённый и какой-то сиплый голос опять пробился в сознание:
– Нет! Чёрт! Федя!.. Федя!..
Я решил, что даже если я и кит, то сильный и отважный, а не какая-то там снулая селёдка. А значит, нельзя пускать всё на самотёк. Надо разобраться с тем, что происходит. С этой мыслью я и рискнул открыть глаза, сделав ещё один шаг обратно в явь…
И картина теперь
Щёки у меня не дёргались. Точнее, они дёргались, но сразу после того, как по ним прилетала чья-то рука. А значит, я с полным моральным правом мог утверждать, что мне лупили по щам. И при каждом ударе взывали к моему имени – ну и, видимо, совести.
Что-то мягкое подо мной тоже обрело некоторую конкретность. С учётом того, что это мягкое шевелилось, несложно было догадаться, что это человек. А судя по тому, что почувствовала моя левая рука, поднимаясь к голове – подо мной лежала женщина. Худенькая…
К слову, женщина проверку тоже почувствовала. Призывы меня любимого и дёрганье щёк на несколько секунд прекратились. Отчего я сделал вывод, что лежащая подо мной женщина и есть тот, кто хлещет по щекам и зовёт меня.
А зачем зовёт?..
Я попытался двигать и правой рукой, но её нещадно чем-то зажало. И она не отзывалась на мои приказы двигаться. Только постреливала какой-то противной болью.
– Федя!.. Федя!.. Приём!.. Федя!..
К слову, каждая пощёчина отдавалась болью в голове, и я решил, что пора раскрыть карты. Ну то бишь, сообщить, что я проснулся, и тем самым избавить щёки от ударов.
– Всё… Всё… Я встаю!.. – сообщил я неизвестной худенькой женщине с тонкой талией и неплохим изгибом бедра.
– Федя!.. – голос звучал как-то приглушённо. – Ты помнишь, кто я?
– Неа… Но ты женщина! – честно признался я. – С бёдрами, талией… Красивая, наверно…
– Спасибо! – сдавленно прошептала моя собеседница. – Но я проректор… Помнишь?.. Василёк… Ты поступаешь…
В этот самый момент в мою голову всё-таки вернулась память. Полностью. Сразу из двух мозгов, так сказать. И я вдруг осознал страшную вещь! Все девяносто два килограмма Фёдора Седова сейчас разлеглись поверх хрупкой Марии Михайловны. И пусть на некоторых её частях я лежал бы и лежал, но другие, жизненно важные, наверно, сдавливать не стоило…
– Седов! Да слезь ты уже с меня! – в унисон с этой мыслью захрипела Мария.
– А… Мария Михайловна, сейчас я…
Я попытался.
Честно попытался. Левой рукой упёрся во что-то металлическое за спиной женщины. А затем осторожно поискал место для упора ног. И нашёл.
И даже ничего не отдавил бедной госпоже проректору.
В общем, на сантиметр-полтора я поднялся. За что заплатил жутким взрывом боли в голове и адской тошнотой.
– Дальше не могу… – просипел я. – И долго так не смогу…
–
И да, дышала она теперь почти полной грудью, отвечаю. Я эту полную грудь на вдохе ощущал.
– Минуту… Две… Три… – пребывая в крайне неустойчивом положении, с трудом признался я. – Не знаю… Вам надо… В сторону сместиться… Там место есть… Точно…
– Так, терпи! Дыши! Живи! Я смогу! – Мария начала извиваться подо мной, а я, стараясь всё делать медленно и аккуратно, пытался ей помочь.
Ну как мог... После минуты мучений, сопений и пыхтений, в которых не было никакого эротического подтекста – хотя со стороны всякое могло показаться – я оказался левым боком на полу... Точнее, на задней стенке шкафа. А Мария Михайловна сумела отвоевать место между мной и погнутой стенкой.
Правда, наша совместная поза стала, скажем честно, ещё более компрометирующей.
– Так, теперь разберёмся с тобой! – сообщила Мария, и её руки заскользили по моим плечам, по шее, по голове…
А затем последовал вердикт:
– Где затылок разбил в кровь?
– Дверью приложило, когда шкаф корёжило, – признался я.
– Тошнит? – озабоченно уточнила она.
– Есть чуть-чуть…
– Понятно… Мне бы до спины твоей дотянуться, там кровищи было… Ладно, главное, что живой! – решила Мария, ободряюще потрепав меня по щеке. – Впервые чуть не потеряла ученика ещё до его зачисления… Позор на мою голову, позор!
– Главное, что вас не потеряли… До моего зачисления… – выдавил из себя я.
– А… Что это?.. Что?..
Собственно, растерянность Марии была понятна. Где-то в районе моего правого кармана весело играла модная попсовая песенка, которую я поставил на вызов с одного-единственного контакта. А потом песенку продублировал виброзвонок.
– Телефон мой… – ответил я.
– Телефон?! – обрадовалась Мария. – Так надо ответить же! И позвонить потом! И… Нас спасут!
– Ага… Только я до него не дотянусь! – признался я. – Он в правом кармане.
– Я дотянусь! – Мария принялась судорожно лезть мне вот прямо… почти… практически… не туда!
– Это не карман?.. А это?.. Да, это не карман, он должен быть левее! – судя по интонации, Мария нахмурила бровки. – Ага, нащупала!
– Только не торопитесь! – внезапно осипшим голосом попросил я. – Просто достаньте его и включите… Ой, нет! Сбросьте! Просто сбросьте!
– Как это сбросьте?! – возмутилась Мария. – Вдруг важное что-то?
– Ничего! Сбросьте!..
– Ставлю на громкую! – предупредила она меня.
Несчастная! Знала бы она, какой невыразимый ужас собирается впустить в наш шкаф! Но Мария не знала. Вот и судила, видимо, обо всём со своей колокольни.