Тьма
Шрифт:
«Он, кажется, и вправду сумасшедший, – подумал попик. – А что касается его рассуждений… Они действительно стройны и на первый взгляд вполне логичны, однако это самая настоящая ересь. Что же делать, что делать?.. Ведь этот Шурик, по сути, полностью завладел умами горожан!» Его Крестовоздвиженский храм и раньше-то был не особо посещаем верующими, а нынче и тех не стало. Пусто в церкви. Если так дело дальше пойдет, православная вера в Верхнеоральске рухнет. И ведь не дурак, раз начинает свое черное дело именно с маленького городка. Если раньше отцу Патрикею данное обстоятельство было непонятно, то теперь до него дошел тонкий расчет того, кто затеял эту авантюру. С малого все начинается. С малого! Кто бы заметил этого Шурика в столице? А здесь, в глуши, искорка ереси вполне
– М-да, – только и смог промолвить отец Владимир, выслушав рассказ своего пожилого коллеги о встрече с тем, кого тот обозначил в своих речах «странным типом». Он задумался, при этом закурил сигарету, от чего по кабинету пополз приятный запах хорошего табака.
Отец Патрикей считал курение одним из грехов, однако ничего не сказал в осуждение. Только поджал губы.
– Значит, говорите, этот Шурик изложил вам основные принципы своей ереси? – спросил отец Владимир.
Отец Патрикей молча кивнул.
– И вы считаете, что он гностик?
– Во всяком случае, его рассуждения очень похожи на гностические, – отозвался отец Патрикей.
– А что это за гностики такие? – неожиданно спросил отец Владимир.
Отец Патрикей в некотором изумлении воззрился на собеседника.
– Да не смотрите на меня с укоризной, – со смешком заметил собеседник. – Не буду скрывать: плохо помню данную тему. Может, когда ее читали, я лекцию пропустил. Пиво ходил пить с семинаристами. А может, она в тот момент казалась настолько нудной, что пролетела мимо ушей. Впрочем, для этого и существуют книги.
Отец Владимир поднялся из кресла, достал с полки толстый том и углубился в чтение. Сигарету он не выпускал изо рта, и пепел, к ужасу отца Патрикея, время от времени падал на страницы.
– Так. Ясно, – сообщил отец Владимир результаты своих исследований. Вот послушайте: «Гностицизм (от греческого «гносис» – знание) – религиозно-философское течение, представляющее смесь восточной мистики и вульгаризированной греческой, идеалистической философии…». Идеалистической, значит. Идем дальше. «Согласно учению гностиков, существуют два начала – доброе и злое, светлое и темное, – борющиеся между собой». – Ну это понятно. И у нас так-то. «Мир сотворен не высшим богом, а одним из посредствующих, средних духов, демиургом, и находится во власти злого начала; отсюда и несовершенство мира и зло». Ага! Это уже ересь! Читаю дальше. «Человек состоит из двух начал: земного – материи – и духа – частицы божества и света. Частица эта страдает в своей материальной оболочке, темнице, силится вырваться из нее, но не может. Тогда Бог посылает в мир «спасителя», своего сына или одну из своих божественных эманаций (истечений). Спаситель облекается в телесную оболочку и, явившись людям, открывает им таинственные средства вырваться из-под власти материи. Средства эти – истинное «познание» божества и происхождения от него спасителя, «знание» различных обрядов, магических действий, формул молитв и пр. Спаситель, открыв людям тайны божества и средства спасения, попадает во власть злого начала, предается на мучительную смерть, после чего возносится на небо и воссоединяется с отцом» [10] .
10
Цитируется
Так он что же, и есть Спаситель? – насмешливо произнес отец Владимир и раскатисто засмеялся. – Этот плюгавый хлюпик? Извините, не верю! Тоже мне, новый Христос выискался! И где? В нашей тьмутаракани!
– Вы, дорогой мой коллега, не туда в своих рассуждениях двигаетесь, – стараясь не заводиться, миролюбиво сказал отец Патрикей, однако легкая дрожь головы выдавала его истинные чувства. – Дело не в том: кто он и что он…
– Да как же не туда?! Вы сами себе противоречите! – вскинулся отец Владимир. – Кто же он на самом деле?
– Посланник Князя Тьмы! – веско произнес отец Патрикей.
– Ну уж?!
– И не сомневайтесь. Вспомните, как он вас в церкви поднял.
Отец Владимир потупился.
– Но если так, – через полминуты вскинулся он, – то с ним невозможно бороться.
– Невозможно бороться, если нет истинной веры, – ответствовал отец Патрикей.
– А вы считаете: у вас она есть?
– Да, есть!
– А если есть, то почему вы, во имя Отца и Сына, не изгнали нечисть туда, где ей и полагается быть, а именно – в преисподнюю? – насмешливо спросил отец Владимир.
Теперь пришла очередь отца Патрикея опустить очи долу.
– Вот-вот, – все с той же насмешкой продолжал отец Владимир. – А верой своей кичитесь… А я вот верю не так что бы очень, а урода этого изведу. Впрочем, как мне кажется, дело тут вовсе не в вере, – примирительно произнес он.
– А в чем же? – изумился отец Патрикей.
– Да в том, милый мой старичок, что этот Шурик вовсе никакой не посланец Князя Тьмы, тем более никакой не Спаситель, а обыкновенный прохиндей. Так что ваша вера в данном случае бесполезна. Хоть вы его крестом, хоть молитвой – без толку все это.
– И что же в таком случае делать?
– Сжечь их нужно.
– Как это сжечь?!
– Очень просто. Подпалить дом, и вся недолга.
– Что вы такое говорите, отец Владимир?
– Говорю то, что думаю. Честно говоря, мне и дела нет до этого Шурика. Но! – Тут отец Владимир поднял указательный палец вверх. – Имеются два момента… Во-первых, он унизил меня перед паствой. – Отец Владимир плавно взмахнул руками, точно это были крылья и он собирался воспарить. – А во-вторых, что, собственно, вытекает из первого, прихожане-то – того… Перестали посещать храм. То по воскресеньям было не протолкнуться, а ныне – пустота! Две-три особо стойкие старушки молятся в уголках, и все! Тю-тю! Нетути прихожан. Особенно молодых. Если кто и заходит, так только для того, чтобы потыкать в мою сторону пальцем да похихикать. Так-то вот. Короче, коли власти без сил, я сам сожгу осиное гнездо. Сегодня же сожгу!
– А люди-то?! – с ужасом спросил отец Патрикей.
– Люди? А какие это люди?! Пьянь да рвань. И потом… Дело сие богоугодное. Не жгли ли еретиков и прочих христопродавцев? А вы сами только что толковали: этот Шурик – еретик, да к тому же из преисподней к нам прислан. Значит, сам Господь моими руками искоренит сию скверну. И вас, отец Патрикей, призываю поучаствовать. Я, конечно, и один справлюсь, но все же… Одному Богу молимся, одно дело делаем…
– Никогда душегубством не занимался.
– Помилуйте, какое душегубство? Да и не люди они вовсе. Ну как хотите. Дело ваше. Только, отец Патрикей, заметьте, не я к вам прибежал с воплями: дьявол, дьявол посетил нас! А с сатаной – по-сатанински!
– Бороться, конечно, нужно, но не такими же методами.
– А какими?
– Молитвой, скажем.
– Много вы молитвой наборетесь? Впрочем, это ваше право использовать какие угодно средства.
Отец Патрикей поднялся.
– А может быть, вы решили сообщить им, что я собираюсь их поджечь? – вкрадчиво спросил отец Владимир. – Не советую, батюшка, не советую… Да и кто вам поверит? Последний раз предлагаю присоединиться.