Тьма
Шрифт:
Родители Ксении оставили этот мир. Римский особняк отошел её брату. И последние два года на Рождество великокняжеская чета никуда не летала. Борис Фёдорович руководил филиалом Банка Ромеи в Северной Америке и занимал с семьёй пентхаус в Марина-Сити. В соседней башне такие же апартаменты занимал с семейством товарищ руководитель филиала Симон Барух. А в третьей «кукурузине» пентхаус и вертолётная площадка были общего пользования и туда жители всех башен могли попасть по коридорам – скайвейям. Борису до его кабинета на Южной ЛаСаля 230 было всего полтора
Борису же надо было позвонить по закрытой линии отцу, отправлявшемуся сегодня на орбиту. Дома в «Марине» было надежно. Её строили уже под присмотром Императорской Фамилии. А вот на работе, в ещё довоенном здании Седьмого банка Федерального Резерва, полной гарантии конфиденциальности бесед не было. Отец же требовал полной секретности разговора. Час назад вместо звонка отца Борису сообщили о гибели «севастократора Великого князя Федора Александровича». Отца не стало. Катастрофа на старте. Личная трагедия. И глобальная, не осознаваемая пока человечеством.
Бориса давно вводили в «круг дел», раскрывая, как говорил отец, «одну за другой вселенские тайны». Борис Романов понимал, что ему раскрыли не все, но знает он уже слишком много. Потому ему было понятно, какие силы сейчас придут в движение. Ещё многим этот взрыв может стоить жизни. Даже если они ни к чему не причастны. Даже ему самому стоило бояться.
Давя наворачивающиеся слёзы, великий князь цедил в тишине с лимоном уже второй стакан «Шустовского». Особый браслет, такой же как у цесаревича, предусмотрительно пока был положен в сейф. Дверь отворилась. Борис вздрогнул. Сюда никто так, без доклада не мог зайти! Его тоже? Уже? Но нет, перед ним стоял человек его лет в строгой, несколько старомодной статской одежде. В правой руке он держал конверт, а не пистолет.
– Великий князь Борис Федорович, – ровно заговорил незнакомец.
– Да, а как… – начал приходить в себя Борис.
– Вам экстренная Царская почта, – не дав задать вопрос, продолжил собеседник, – примите и распишитесь.
Гонец протянул ведомость и два конверта.
На конвертах стояли только номера и странный знак из двух знаков меньше и двух латинских букв Вэ. Хангарион! Борис вспомнил!
Он с легкой дрожью расписался в получении, и царский посланник, поклонившись, исчез. Растворился так же незаметно, как и появился. Впрочем,
Борис, ещё волнуясь, вскрыл первый. Гербовая бумага письма уже начала желтеть от времени.
«Рескрипт.
Адресату сего незамедлительно прибыть на Остров к смотрителю дворца Александра IV.
Код доступа высший…»
Через точку два набора похожих на даты цифр. Начинающаяся с символа Хангариона клинопись… Э-э-э, на шумерском кажется «Царь». И подпись. Борис – выпал.
Под письмом была дата «9/III 1967» и подпись! Просто и так узнаваемо – МИХАИЛ.
Борис Фёдорович давно был в «семейном бизнесе». И понимал, что теперь ценна каждая секунда. Потому он сначала позвонил. Не своему водителю или пилоту. А однокашнику, полковнику авиации Георгию Кречетову. Он на местной базе сил Терры Единства командовал лётчиками. Договорились, что через час «у Георгия» встретятся. «Подарки детям подарить», и на гиперзвуковом истребителе полетать. Они друг друга поняли, хотя и не озвучили последнего.
Подойдя к сейфу, Борис достал часы. Надо решить, что ещё делать с этим хронометром, и понять, как обойти все режимы и быстро прибыть на самый охраняемый Остров – под бок правящей сестрицы. Впрочем, последний вопрос снялся сам собой.
Вызвав дежурного секретаря, Борис дал распоряжения по подготовке машины. И, как только порученец скрылся, вскрыл второй конверт. Бумага нового послания тоже пожелтела, но была положена так, что сначала шли печати и подпись. Императорские. Заверенные Управлением Двора. На таких «формах», как знал Великий князь, берутся автографы для образца при вступлении на престол. Мария II, Мария I, Александр IV, Михаил… Борис перевернул лист. Новый Рескрипт гласил: «Всем службам Двора и Дворца оказывать предъявителю Сего незамедлительное и полнейшее содействие». Те же дата и роспись…
Что ж, теперь о его передвижениях даже не будут предварительно докладывать сестре-императрице. Но часики всё же полетят в Константинополь на другом рейсе. Надо ещё Ксению предупредить. Не звонком. Тоже послать верного человека. Современные службы обленились и сидят в миросети, думая, что ради оперативности «сильные мира сего» забыли уже старые методы передвижения. Борис встал и пошел к лифту…
В уже спавших Харбине и Перте адресаты тоже получили каждый своё письмо. Протокол «Омега» начал действовать.