В оформлении обложки использованы картины Азата Галимова и фотография из личного архива автора.
Издательство Азбука®
* * *
Любой разговор о кушнеровской родословной кажется мне не столь существенным. Для поэта его масштаба нет необходимости украшать свою комнату портретами Пушкина, Фета, Анненского и Кузмина. Но возможно, кое-что следует объяснить в прихожей: поэтика Кушнера есть, несомненно, сочетание поэтики «гармонической школы» и акмеизма. В наше время, сильно загаженное дурно понятым модернизмом, выбор этих средств свидетельствует не только о душевной твердости их выбравшего, он указывает прежде всего на органическую естественность для русской поэзии самих этих средств… Я бы даже сказал, что Кушнер средства эти выбирал, но они выбрали Кушнера, чтобы продемонстрировать в сгущающемся хаосе способность языка и внятности, сознания – к трезвости, зрения – к ясности, слуха – к точности.
Иосиф Бродский
Вместо
пьянящей готовности к смерти с «точкой пули» в конце его поэзия напоена спокойной готовностью к жизни, к счастливой жизни! Неслыханным, несносным для искусства душевным равновесием, «опрятностью», как заметила Белла Ахмадулина, веет от его поздних книг – еще сильнее, чем от ранних. Андрей Арьев
Поэзия Александра Кушнера… не только убеждает человека в возможности счастья («О, до чего ж эта жизнь хороша и сладка, шелка нежней, бархатистого склона покатей!..»), она и сама вносит счастье в мир. Она учит нас по-новому видеть окружающее. И чем шире простирается содержание поэзии, захватившей нас, тем богаче наш опыт, тем богаче наша жизнь, тем она значительнее и… радостнее…
Дмитрий Лихачев
Кушнер – поэт жизни, во всех ее сложнейших проявлениях. И в этом одно из самых притягательных свойств его поэзии.
Дмитрий Лихачев
Вразрез с господствующей традицией лирики Кушнер пишет о счастливой любви. Стихи Кушнера рассказывают о счастье жизни и не утихающей за него тревоге.
Лидия Гинзбург
Для русских читателей имя Кушнера – это шифр, код, даже больше: это личное переживание.
Людмила Петрушевская
Поэзия суть существование души, ищущее себе выхода в языке, и Александр Кушнер тот случай, когда душа обретает выход.
Иосиф Бродский
Первое впечатление
1962
«Что делать с первым впечатленьем?..»
Что делать с первым впечатленьем?Оно смущает и томит.Оно граничит с удивленьемИ ни о чем не говорит.Оно похоже на границу, —И все как будто бы за нейТрава иначе серебрится,А клюква слаще и крупней.Что делать с первым впечатленьемВ последующие часы?Оно проходит дуновеньемЧужой печали и красы.И повторится вряд ли снова,И проживет не много дней,Но настоящего, второго,Оно и ярче, и милей.
«Когда я очень затоскую…»
Когда я очень затоскую,Достану книжку записную,И вот ни крикнуть, ни вздохнуть —Я позвоню кому-нибудь.О голоса моих знакомых!Спасибо вам, спасибо вамЗа то, что вы бывали домаПо непробудным вечерам,За то, что в трудном переплетеЛюбви и горя своегоВы забывали, как живете,Вы говорили: «Ничего».И за обычными словамиБыла такая доброта,Как будто Бог стоял за вамиИ вам подсказывал тогда.
Вводные слова
Возьмите вводные слова.От них кружится голова,Они мешают суть сберечьИ замедляют нашу речь.И все ж удобны потому,Что выдают легко другим,Как мы относимся к тому,О чем, смущаясь, говорим.Мне скажут: «К счастью…» И потомПусть что угодно говорят,Я слушаю с открытым ртомИ радуюсь всему подряд.Меня, как всех, не раз, не дваСпасали вводные слова,И чаще прочих среди нихСлова «во-первых, во-вторых».Они, начав издалека,Давали повод не спешаСобраться
с мыслями, покаБог знает где была душа.
«Два мальчика, два тихих обормотика…»
А. Битову
Два мальчика, два тихих обормотика,ни свитера,ни плащика,ни зонтика,под дождичком на досточке качаются,а песенки у них уже кончаются.Что завтра? Понедельник или пятница?Им кажется, что долго детство тянется.Поднимется один, другой опустится.К плечу прибилась бабочкакапустница.Качаются весь день с утра и до ночи.Ни горя,ни любви,ни мелкой сволочи.Всё в будущем, за морем одуванчиков.Мне кажется, что я – один из мальчиков.
Готовальня
За взрослостью, за далью дальней,За всем, что кончилось давно,Я помню первой готовальниТемно-зеленое сукно.Рейсфедер в ямке, и чудесныйПенальчик с грифелями в нем,И сбокустерженек железный,Отодвигаемый ногтем.Я поднимал холодный циркульИ раздвигал его.И вот,Как будто он пришел из цирка,Блестящий делал поворот.И, демонстрируя всю точность,Свой непременный идеал,Он возвращался в ту же точку,С которой лихо начинал.Прощайте, душные чернила!Мне тушь любезна и мила!И геометрия царила,И в ней гармония была.Мои младенческие вкусыСтояли с веком наравне.А за окном шептались Музы,Все девять, споря обо мне…
Осень
Деревья листву отряхают,И солнышко сходит на нет.Всю осень грустят и вздыхаютПолонский, и Майков, и Фет.Всю осень, в какую беседкуНи сунься – мелькают впотьмахИх брюки в широкую клетку,Тяжелые трости в руках.А тут, что ни день, перемены:Слетает листок за листком.И снова они современныС безумным своим шепотком.Как штопор, вонзится листочекВ прохладный и рыхлый песок —Как будто не вытянул летчик,Неправильно взял, на глазок.Охота к делам пропадает,И в воздухе пахнет зимой.«Мой сад с каждым днем увядает».И мой увядает! И мой!
Графин
Вода в графине – чудо из чудес,Прозрачный шар, задержанный в паденье!Откуда он? Как очутился здесь?На столике, в огромном учрежденье?Какие предрассветные садыЗабыли мы и помним до сих пор мы?И счастлив я способностью водыПокорно повторять чужие формы.А сам графин плывет из пустоты,Как призрак льдин, растаявших однажды,Как воплощенье горестной мечтыНесчастных тех, что умерли от жажды.Что делать мне? Отпить один глоток,Подняв стакан? И чувствовать при этом,Как подступает к сердцу холодокНевыносимой жалости к предметам?Когда сотрудница заговорит со мной,Вздохну, но это не ее заслуга.Разделены невидимой стеной,Вода и воздух смотрят друг на друга.
