То, что останется после тебя
Шрифт:
Коршунков снова не выдержал.
– Ну, скажи, какое право имеет священник брать на себя роль Бога? Как это так, обращайтесь по месту жительства, там и решат? И если назначат самоубийцей, значит самоубийца. Что за самоуправство такое! Должно же быть над ними какое-то начальство. Как это так? Каждый священник сам себе Бог?
– Если священник что-то решил, то это не значит, что так решит и Бог, - попытался возразить Игорь.
– Все равно последнее слово будет за Богом.
– Это я знаю, - отозвался Виктор.
– Но, какое право они имеют единолично так решать, решать судьбы людей? Как это так? Этот назначается
Лебедев ощутил, что негодование несчастного отца передается и ему самому.
– А в другую церковь вы не пробовали обращаться?
– Нет. А что толку? Скажут то же самое; разбирайтесь по месту жительства. У них там все уже по районам распределено. Местный глава, прямо как мафия. Поделили по участкам.
Игорь почувствовал себя загнанным в тупик. Нельзя сказать, что он знал все церковные тонкости, но он был уверен, что по поводу отпевания он совершенно прав. Он полагал, что знал все эти правила. А теперь оказывалось, что все совершенно иначе, чем он думал.
– Я сам схожу, - вдруг сказал он.
– Куда сходишь?
– посмотрел на него Виктор.
– Я сам схожу в какую-нибудь другую церковь. Подойду к другому священнику. Не может быть такого, чтобы это считалось самоубийством.
Коршунков ничего не ответил, но было видно, что он не питает больше надежды.
На следующий день, не откладывая, Игорь, как и обещал, после окончания рабочего дня, отправился искать церковь. Это не было проблемой, так как церквей, за последние два десятилетия, было построено множество. Но Игоря грызла тревожная мысль; а что если и в других церквях скажут то же самое. И что если смерть от наркотиков действительно по церковным правилам теперь считается самоубийством. Возможно ли такое? И почему, собственно, он сам ввязался в это дело? Это личное дело Коршунковых, пусть они сами все и выясняют.
Но почему-то он чувствовал своим долгом помочь им. Что это было, простая обида и негодование по поводу произвола духовенства или же его по-настоящему беспокоила судьба умершего Алешки?
Игорь колесил по городу, пока ему на глаза не попались купола какой-то церкви. Что это была за церковь, как она называлась, он не знал, но почему-то руки сами повернули руль и направили машину к этой церкви.
Оставив машину неподалеку от храма, Лебедев выбрался наружу, и направился к воротам. Он не имел ни малейшего понятия о том, застанет ли священника на месте или же нет. Церковь была небольших размеров, и на большое количество прихожан явно не рассчитана.
Чем ближе подходил он к дверям церкви, тем сильнее его охватывала нерешительность. Начинали терзать сомнения по поводу того, правильно ли он сделал, что сюда пришел. Ему начинало казаться, что он зря это сделал, и совершает ошибку. Игорь протянул руку к дверной ручке, и его сомнения еще больше усилились. Поколебавшись мгновение, он решительно открыл дверь, и вошел внутрь.
26
Игорю повезло. В тот момент, когда он вошел в храм, в нем как раз шла вечерняя служба. Громкое песнопение донеслось до него, и заставило остановиться у порога. Внутренний голос снова велел ему покинуть храм. Он осмотрелся, и его охватило чувство вины. Несмотря на то, что он так рьяно проповедовал христианство
Лебедев увидел, что у алтаря толпится несколько десятков прихожан, пришедших на вечернюю службу. Внезапно он ощутил себя лишним. Ему показалось, что все нужные и угодные церкви люди уже давно отобраны ей самой, а он просто не входит в это число избранных.
Игорь обвел глазами храм. Большое количество икон, зажженных свечей - все это казалось ему чем-то мистическим и таинственным. Чем-то не от мира сего. Словно бы он сам попал в виртуальный мир, в мир компьютерных игр, где все основано на магии и колдовстве. В мир, где царят совсем другие законы и понятия, и где все подчиняется чьей-то могучей воле, против которой очень трудно идти.
В тюремной церкви, которую Игорь довольно часто посещал, он находил успокоение. Она прибавляла ему сил и внушала надежду. Отец Геннадий относился очень чутко к заключенным. Он с каждым пытался найти общий язык, и проникнуть в душу несчастного, лишенного свободы. Отец Геннадий ответил на многие вопросы Игоря. Но были вопросы, на которые он так и не смог дать вразумительного и убедительного ответа. Игорь сомневался, что эти ответы сможет дать вообще кто-либо.
Совсем другое чувство Лебедев испытывал здесь. Он не знал, как его примут в этом храме, и как отнесутся к нему. Случай с Алексеем заставлял его настораживаться.
Служба подходила к концу, и Игорь подошел к женщине, торгующей в церковной лавке.
– Извините, - обратился он к ней.
– Вы не подскажите, как можно подойти к этому священнику?
– А вот как кончится служба, так и подойдите к нему, - отвечала женщина.
– Она как раз сейчас и заканчивается.
– Благодарю, а как зовут священника?
– Его зовут отец Максим.
– Спасибо.
Игорь принялся ждать окончания службы. Ждать пришлось недолго. Вскоре служба окончилась, и люди принялись расходиться. Опасаясь, что священник может уйти, он поспешил к алтарю, с которого уже спускался батюшка.
– Отец Максим, можно вас?
– окликнул его Лебедев.
Священник остановился и, глядя поверх людских голов на Игоря, принялся терпеливо ждать, когда тот проберется через, пусть и небольшую, но все же толпу.
– Здравствуйте, отец Максим, я хотел бы поговорить с вами.
– Я слушаю вас, - произнес священник.
Игорь немного помедлил, не зная как начать, а затем рассказал все как есть.
Отец Максим недоуменно изогнул брови.
– Это почему же он отказался совершать панихиду?
– спросил он.
– Отказался. Сказал, что смерть от наркотиков приравнивается к самоубийству.
– Какое же это самоубийство, - возмутился отец Максим.
– Самоубийство - это когда человек умышленно накладывает на себя руки. А образ жизни, который он вел - это совсем другой вопрос. Да, конечно, вести образ жизни, который ведет к собственной гибели - это грех. Но это никак не может являться самоубийством. Если рассматривать это дело с такой точки зрения, то и мой образ жизни может привести к преждевременной гибели. Ведь я же священник, следовательно, меня могут убить за мою веру. У христиан всегда были и будут враги. Так что же, получается, что и я тоже самоубийца?