То, что останется после тебя

Половинкин Анатолий Евгеньевич

Если бы кто-нибудь взглянул на книжную полку Игоря, то он был бы весьма удивлен. Его книги представляли собой странную смесь, состоящую из философских книг по христианству и буддизму. Лебедев, отдавая дань никогда не виденному им отцу, решил изучить веру его предков. Но, поскольку он жил в христианской стране, чьей традиционной верой на протяжении тысячи лет считалось православие, Игорь хотел изучить и эту веру. Противоречия, из которых состояли обе эти веры, ставили его в тупик. Он так и сяк пытался найти в

них общие корни, но так и не сумел. И тогда Игорь решил взять все лучшее, по его мнению, из обеих религий, и объединить их в одну, не понимая при этом, что пытается совместить несовместимое.

Накупив книг на эту тему, Лебедев, в свободное время, занялся их изучением. Когда жизнь начинала ему казаться пустой и бессмысленной, он садился посреди комнаты в позу лотоса, вернее пытался это сделать; его негибкое тело упорно не хотело принимать нужное положение, и пытался предаться самосозерцанию. Он закрывал глаза, и старался отключить свой мозг от всего окружающего. Это сделать оказалось не так просто. Всяческие мысли упорно лезли в голову. Тем не менее, он мог сидеть в такой позе довольно долго, стараясь максимально расслабить все свое тело. Как ни странно, а это помогало. Во всяком случае, Игорь выходил из транса, чувствуя прилив внутренних сил. Достигал ли он таким способом гармонии с природой? Он все же полагал, что нет. Ощущение пустоты в голове ничуть не приближало его ни к Богу, ни к тайнам природы. Однако сил это прибавляло, и Лебедев был рад уже одному этому.

22

Субботним днем Игоря посетила его мать. Ее приход был неожиданным, но желанным.

– Как у тебя идут дела?
– спросила Валентина Ивановна, после традиционного обмена приветствиями с сыном.

– Пока ничего, живу помаленьку.

– Ты ведь теперь на работу устроился?

– Да, устроился.
– Игорь провел мать в комнату, и принялся перебирать на столе свои бумаги, аккуратно складывая их в стопки.

Валентина Ивановна присела в кресло.

– И как тебе там работается?
– спросила она.
– Ты, небось, отвык от такой работы. Целый день в офисе, под надзором начальства.

Лебедев улыбнулся.

– Честно говоря, отвык, - признался он.
– Дома работать было куда легче. Никто над душой не стоял. Но...
– Он развел руками.
– Ничего не поделаешь. Кончилась лавочка.

– Жалеешь о тех временах?
– сочувственно спросила Валентина Ивановна.

Игорь поморщился.

– Да нет, в общем. Может, оно и к лучшему, что все это прекратилось. В конце концов, я могу вернуться обратно.

– А чем этот офис занимается?

– Каким-то бизнесом. Кто их разберет, меня-то ведь в курсе не держат. Мое дело следить за работой компьютеров.

Он помолчал.

– Только у меня такое чувство, будто я долго не задержусь в этом месте. Какое-то предчувствие у меня. Мне кажется, что я там

лишний. Все-таки и возраст у меня гораздо старше возраста всех остальных, да и вообще. Логика у нас разная.

Валентина Ивановна вздохнула.

– И куда же ты пойдешь?

– Не знаю. Я же еще и не уходил. Может, так и останусь дальше там.

– А с Любкой у тебя как?
– перевела Валентина Ивановна разговор на другую тему.
– Ты ее больше не видел?

– Видел, - Игорь сел на вращающийся стул и, упираясь ногами в пол, медленно вращал корпус из стороны в сторону.

Мать заинтересовалась.

– Когда?

– Да не так давно, на днях.

– И что она?

– Да ничего.

– Она деньги тебе так и не отдала?
– Валентина Ивановна с надеждой посмотрела на сына.

– Отдала, - улыбнувшись, сказал тот.
– Двести тысяч.

Мать облегченно перевела дыхание.

– Слава тебе, Господи, - сказала она.
– Хоть часть отдала.

– Почти половину, - подтвердил Игорь. Он ухватился руками за подлокотники, и подкатил кресло поближе к матери.
– Так что с деньгами у меня проблем пока нет. Если экономно тратить, то может хватить на два года.

Он подмигнул матери.

– Не переживай, как-нибудь проживу.

– Дай-то Бог.

Валентина Ивановна посмотрела на книжную полку Игоря и, заинтересовавшись, подошла к ней.

– Я смотрю, ты религией увлекся, - сказала она, разглядывая корешки книг.

Он ответил что-то невразумительное.

– Ты и в Бога верить стал?

Игорь замялся.

– Да не то, чтобы я верую. И не знаю, верю ли вообще. Я не могу его себе представить. Мой разум отказывается воспринимать подобный образ.

– Тогда к чему все это?
– Мать провела пальцем по корешкам книг.

– Видишь ли, многое там написано мудро. Эти книги многое объясняют.

– Объясняют? И что же они объясняют?

– Хотя бы то, что наша жизнь во многом зависит от нас самих.

– Это и без этих книг известно. Достаточно посмотреть вокруг, вспомнить историю. До чего люди страну довели. Да и во всем мире такая картина творится.

– Нет, - остановил мать Игорь.
– Я говорю не о других людях, не о том, что от них страдаю я. Я говорю о том, что я страдаю от себя самого. В моих руках изменить многое.

– О, - протянула Валентина Ивановна.
– Если бы все зависело только от себя самого.

– А, по-моему, так оно и есть. Это лишь на первый взгляд кажется невероятным. Но если вдуматься, то все встает в ином свете. Жаль только, что я это слишком поздно понял. А надо было бы понимать это с самого детства. Тогда множество бед я бы смог избежать, и жизнь моя была бы совсем иной.

– Ты имеешь в виду твой арест?

– Не только, - покачал головой Игорь.
– Я имею в виду и Любу, и наши отношения с ней, и вообще всю свою семейную жизнь. И вообще, все.

Валентина Ивановна грустно улыбнулась, не отводя взгляда от книг.