То осень, то весна...
Шрифт:
Когда они вошли в комнату, мистер Ван дер Эйслер прервал разговор с матерью и непринужденно сказал:
— Мы поужинаем рано, и мне надо будет уезжать. Садитесь, Оливия, выпейте чего-нибудь. Нел, Анке приготовила твой любимый лимонад, и ты в виде исключения можешь сегодня поужинать с нами и лечь спать попозже.
— Ты самый лучший дядя на свете, — сказала Нел. — Как было бы здорово, если бы я могла здесь жить с тобой, а в Англии с бабушкой.
Его мать мягко напомнила ей:
— Но ты будешь скучать по маме, дорогая.
— Нет, не буду, все равно ее никогда нет дома, только
— Твоя мама может найти кого-нибудь без бородавки.
Нел с сомнением покачала головой.
— Я поговорю с твоей мамой, — пообещал мистер Ван дер Эйслер, — и мы посмотрим, не сможет ли она найти кого-нибудь, кто будет тебе нравиться.
— Оливия! — радостно крикнула Нел. — Разве это не ты? Пожалуйста, скажи «да».
Мистер Ван дер Эйслер произнес успокаивающим тоном:
— Оливии нужно будет вернуться к своей маме и бабушке, Нел.
Оливия увидела, что маленькое личико девочки наморщилось — она готова была вот-вот разрыдаться.
— Но ты ведь можешь, — сказала она громко, — время от времени навещать меня, у тебя много каникул.
Мевра Ван дер Эйслер с энтузиазмом поддержала это предложение:
— Какая прекрасная идея. Нам непременно надо будет это обсудить. Но сейчас Тобер зовет нас к столу — ведь вы голодны.
Они обедали в великолепной комнате, расположенной в глубине дома, ее большие окна выходили в сад. Мебель была старинной и массивной, а стены увешаны потемневшими портретами почтенных предков, смотревших на поданные к столу щи с сельдереем, жареную утку и приготовленное в честь приезда Нел мороженое.
За ужином велась непринужденная беседа, но просидели они недолго. Нел уже клевала носом, и Оливия предложила уложить ее в постель.
— Конечно, — согласилась Мевра, — но, когда освободитесь, спускайтесь выпить кофе.
Оливия поднялась вместе с Нел наверх. Пока та раздевалась, налила ванну, быстро сполоснула девочку, вытерла и уложила, совсем сонную, в постель. Но, освободившись, Оливия не сразу спустилась вниз — мать и сын, наверное, хотели поговорить, а она не знала, как долго мистер Ван дер Эйслер еще пробудет в доме, он ничего не сказал Нел, когда та целовала его на прощание.
Оливия некоторое время бесцельно провела в своей комнате, подкрасила губы, потом стерла помаду и наконец медленно спустилась по лестнице.
Мистер Ван дер Эйслер натягивал пальто.
— А вот и вы, — приветливо сказал он. — Как раз вовремя, чтобы попрощаться.
Его слова тяжелым камнем легли ей на сердце. Как можно более спокойно она произнесла:
— Надеюсь, что вы доедете благополучно. Снег перестал?
— Нет, он, вероятно, зарядил на несколько дней, но вам здесь будет удобно. Сразу же после разговора с Ритой я дам вам знать, как все решится. — Он подошел и взял ее за руку. — Я очень благодарен вам, Оливия, но не собираюсь задерживать вас больше, чем это будет необходимо. Случай, конечно, неприятный, но меня заботит судьба Нел. В то же время нельзя не признать, что ее мать имеет право на личную жизнь. Однако я надеюсь, что сумею разрешить все это.
Разумеется, он сумеет, раздраженно подумала Оливия, ведь стоит только ему жениться на
Она холодно сказала:
— Я позабочусь о Нел, мистер Ван дер Эйслер. — И отошла, с облегчением увидев, что из гостиной выходит его мать.
— Ты позвонишь мне, Хасо? — спросила пожилая леди. — Мне хочется, чтобы все это закончилось к обоюдному согласию и благополучно. — И добавила: — Я же знаю, конечно, что Роб был твоим ближайшим другом…
Оливия ускользнула в гостиную, в которой теперь не было никого, кроме кошки, потому что Ахиллес возвращался домой со своим хозяином.
Улыбаясь и приветливо кивая, вошел Тобер с кофе. Оливия тоже улыбнулась и кивнула ему в ответ, ожидая в это время услышать хлопанье закрывающейся тяжелой наружной двери. Теперь, если она и увидит мистера Ван дер Эйслера, то разговор будет коротким, касающимся ее возвращения вместе с Нел в Англию. Она должна попытаться забыть о нем.
Дверь отворилась, и он быстрыми шагами пересек комнату, повернул ее к себе, порывисто и крепко поцеловал и, не говоря ни слова, ушел обратно. Она услышала, как с глухим стуком захлопнулась дверь, а некоторое время спустя к Оливии присоединилась его мать.
Забудешь тут его, мелькнула у нее смутная мысль. Теперь придется начинать все сначала.
8
Мевра Ван дер Эйслер села и посмотрела на Оливию:
— А, Тобер принес свежий кофе, прекрасно. Мы выпьем по чашечке и поговорим о Нел. Я рада, что она здесь, и благодарна вам за заботу о ней. Мы всегда с ней прекрасно ладили — она ведь очень милый ребенок, не правда ли? Но со мной ей было бы скучно. К счастью, приезжает на несколько дней младший брат Хасо, он заканчивает Лейден. У меня еще две дочери — Хасо не говорил вам? — и обе замужем: одна в Канаде, другая — в Лимбурге. Дирку двадцать четыре, и он обещает стать не хуже Хасо. Вот и для вас будет компания. А у вас есть братья или сестры?
Оливия вкратце рассказала ей о своей жизни. Однако она обошла молчанием такие подробности, как отсутствие работы и ее несладкая жизнь в доме бабушки, и поэтому была рада, когда хозяйка заговорила о доме.
— Он очень старый, — начала она рассказывать. — Раньше на его месте стоял другой дом. Один из предков моего мужа был торговцем в Ост-Индской компании. Он нажил состояние, снес старый дом и лет двести назад построил на его месте новый, но нижний этаж остался почти без изменений. Дом, конечно, принадлежит Хасо, но он большую часть времени проводит в Амстердаме или в поездках. Когда он женится, я перееду в дом поменьше, которым мы владеем в Леувардене.
— А его работе не мешает забота о трех домах?
— Разумеется. Конечно, у него в Лондоне есть Бекки, женщина очень энергичная, а Бронгер и Офке в Амстердаме управлялись с домом еще при его отце. Тобер и Анке прожили здесь всю свою жизнь, а я в его отсутствие присматриваю за делами.
— Ему очень повезло, что на него работают такие преданные люди.
— Конечно, они с радостью умрут за него, — сказала Мевра Ван дер Эйслер как нечто само собой разумеющееся. — Как когда-то ради его отца.