То самое чувство
Шрифт:
Возвращаясь в караоке, прохожу через другой зал, более плотно уставленный столиками. Тут тоже экран, но на нем демонстрируют не музыкальные клипы с дорожками текста, а шоу-показ "Виктория'с Сикрет".
В этом зале заметно тише, потому что он больше ресторанного типа - для еды и общения, хотя здесь тоже звучит музыка и есть танцующие между столиками пары.
У одной из стен установлена длинная, стилизованная под кирпичный камин, барная стойка с удобными стульями. И ни один из них не занят, поэтому я, не задумываясь, располагаюсь
Может, даже и к лучшему - лягу спать пораньше. Хотя кого я обманываю? Во сколько ни ложусь, уснуть я все равно не могу. Приходится даже прибегать к валерьянкам и прочим маминым настойкам, но и они не особо помогают. Да и не должны. Они вроде как от нервных состояний, а я не нервничаю, я просто учусь жить по-новому. Жить жизнью, в которой нет Никиты. И получается у меня, честно говоря, фигово.
Я заказываю коктейль и смотрю, как бармен его готовит, развлекая меня профессиональными трюками. Больше-то все равно никого нет.
– Привет, - слышу над своим ухом небрежный голос, от которого по моей коже поземкой закружились, рисуя замысловатые узоры, колкие мурашки.
Медленно поворачиваю голову направо и вижу опускающегося на соседний стул Никиту.
Я перестаю дышать.
– Почему ты ушла от подруг?
– спрашивает он, не глядя на меня, а тоже наблюдая за барменом.
– Вы так здорово пели. Публика требует продолжения.
– Компания наша неожиданно разрослась, а я не люблю толпу.
Сглотнув, отвечаю таким же отрешенным тоном, хотя внутри все бурлит, клокочет и пузырится как кипящая, готовая к извержению, лава.
Он здесь!
Но как он здесь оказался? И зачем он здесь? Случайно или пришел ради меня? Он меня простил или, наоборот?..
От кишащих в нем вопросов мозг взрывается, но я их не задаю, боюсь спугнуть этот первый за долгое время момент вместе. Тот самый момент тишины, о котором мы только что пели и которым я точно хочу насладиться.
Спрашиваю о другом.
– Ты видел, как мы пели?
– Конечно, - он ставит свой стакан на столешницу и, зажав его между ладонями, крутит туда-сюда.
Черная с пузырьками жидкость в нем плещется и вздымается волнами к краю, норовя выплеснуться наружу.
– Не знал, что ты так классно поешь. И танцуешь. Видимо, придется изучать тебя заново.
Мне кажется, я даже моргать забываю.
– Заново? Ты… - я не договариваю, потому что боюсь произнести свою отчаянную надежду вслух. Вдруг, если я ее озвучу, она рассыпится в воздухе и окажется нереальной, не сбудется?
– У тебя хороший адвокат. Убедительный.
– К-кто?
Он наконец поворачивается ко мне и улыбается. Широко и искренне. Как раньше.
– Ты не знаешь?
Я
– Вика, - с улыбкой фокусника выдает он.
– Вика? Тебе звонила Вика?!
– В ее участие поверить еще труднее.
Он поднимает вверх указательный палец.
– Приходила. Сегодня явилась ко мне в универ и назвала придурком. При всех. Я офигел и сразу проникся.
Чтобы не думать о невероятности его слов, я сосредотачиваюсь на фактах.
– Но Вика не знает, что я здесь. Это никак не объясняет…
– Зато знает Алиса. Сестра не прочь тебя сдать за еще один чизкейк, - смеется он и меняет интонацию.
– Еще вопросы будут или пойдем споем что-нибудь дуэтом?
– Ты тоже поёшь?
– удивляюсь я.
– С тобой я даже танцую, - говорит он низким бархатным голосом, встает и берет меня за руку.
Мы идем в караоке-зал, но у входа он останавливается и, повернувшись ко мне, легко целует в губы.
– Я скучал, - признается тихо.
Потемневшие глаза мерцают знакомым блеском неприкрытого желания, и меня затопляет ощущение счастья.
– Что будем исполнять?
– спрашиваю с улыбкой.
– Как насчет "Нас не догонят"?
– Годится!
И, крепко держа и поглаживая мою руку, Никита ведет меня в зал.
ТСЧ: Постскриптум
– Не спишь уже?
– приоткрыв дверь в нашу комнату, тихо спрашивает мама.
Я мотаю головой.
– Рановато ты проснулась для 31 декабря. Всю ночь же, наверное, спать не будете, - она улыбается.
– Не знаю. А сама чего не спишь?
Мама глубоко вздыхает.
– Поговорить хотела. Пойдем?
Я скидываю с себя одеяло и шлепаю босиком по ламинату - тапочки просто ненавижу. Поэтому предпочитаю ковры или любые другие напольные покрытия, но и теплый пол, как в этой квартире, вполне меня устраивает.
Иду за мамой в гостиную, с ногами залажу на диван, она садится рядом. Облизывает губы, готовясь начать говорить, но так ничего и не произносит.
– Ты решила принять предложение о переводе?
– подсказываю я.
Она снова вздыхает.
– Решила. Но все равно сом…
– Ну и правильно, мам!
– перебивая, восклицаю преувеличенно радостно, но не обманываю этим даже ее, не говоря уже о себе.
Мы обе понимаем, что это лишь моя бравада, жалкая попытка ее приободрить, не добавлять переживаний из-за и без того не простого решения о переезде в Тюмень - ей предложили серьезное повышение, отказываться от которого было непростительной глупостью. О чем я маме и говорю.