Tobeus
Шрифт:
Тогда не пришлось говорить на немецком потому что мы услышали русскую речь и стало понятно, что это свои солдаты, но всё равно, гул стоял необычный, мы побежали вперёд, а приближаясь увидели неописуемо больше количество солдат. Раньше Максим тут появлялся, самое большее, с пятью солдатами, а тут была где-то сотня, в общем их количество кроме недоумения ничего у нас не вызвало.
Мы пошли искать кого-нибудь из знакомых, Максима или Толика, но нигде не было видно ни одного, ни второго, я уже потерял и своих друзей, если можно так их назвать, и слонялся между солдатами, которые не без удивления на меня смотрели, мол откуда тут ребёнок. Хотя ребёнком я себя уже давно не считал. Иногда
— Здорова, — начал я, стукнув его по спине и ждал пока он повернётся, — что это тут такое?
— Ой, — повернулся он ко мне лицом, — пойдём отхватим себе Печору обратно, жаль, что зимой не получилось, чтобы твои крысы перемёрзли, ну ничего, это ещё всё равно на долго.
— Что на долго? — Не до конца понял я, о чём именно говорит Максим.
— Братаны твои немецкие тут ещё надолго, — он улыбнулся, — нас всего-то сотня, а в городе там, скорее всего, человек шестьсот, если была тысяча, то около ста мы убили, кто сам подох, кто сбежал, но сегодня нам надо будет уже с этим закончить.
— А почему тогда только сто людей? Если их шестьсот.
— Да нам должно хватить, — он закурил и не доставая сигарету изо рта продолжил, — тут твоих миллионов двадцать разбросано, по всей России, а у нас, наверное, и миллиона солдат не наберётся, но зато я знаю, что уже во многих городах действуют группы вроде нашей, правда на юге, где больше всего вражин — у нас солдат меньше всего, но если всё делать правильно, то всё не так уж и пропало.
— Понятно, — я, наверное, оборвал его речь, — когда вы поедете?
— Да сегодня, после двенадцати, — теперь он взял сигарету пальцами так, чтобы спрятать от ветра тлеющий табак внутрь ладони, — ты далеко не уходи, поедешь тоже.
— Я не хочу, — сразу ответил я, даже не раздумывая — лучше пойду спать.
— Не, дружок, надо, — сказал Максим покачивая головой, — надо посмотреть где у тебя свои, а где чужие, ты же хочешь на юг поехать, а там знаешь, не очень любят теперь твоих, только наших любят, а я не знаю наш ты или не наш.
Он как обычно добродушно улыбался, но мне становилось жутковато от этой улыбки. До выезда оставалось пару часов, через какое-то время солдаты ушли в ближайшие дома и вышли обратно уже все облаченные в форму европейской армии. Я сидел на остатках скамейки и надеялся, что Максим передумает меня брать, я бы мог конечно спрятаться где-нибудь здесь и никуда не ехать, но рано или поздно пришлось бы всё-таки вылезать, после этого меня уж точно никто не принимал бы за своего, игнорирование это самоё лёгкое, что со мной произошло бы. Не хочу конечно наговаривать на человека, но скорее всего Максим после такого фокуса с прятками, сам бы взял меня за шиворот отвёз ещё дальше и там бы и выбросил.
Пока я оценивал варианты, то уже и услышал приглашение последовать в машину, со вздохом я встал и пошёл к той, на которую указал Максим.
— Ну вы подвиньтесь там, кабаны, — сказал он сидящим внутри машины солдатам, — пусть пацан сядет.
Они его сразу же послушались и на заднем сиденье чёрной русской военной машины появилось немного места. Выбросив окурок в сторону, за руль сел сам Максим, мы поехали. Что уж тут говорить, поездка выдалась крайне весёлой, так как мы половину дороги проехали по полям, на которых уже давно ничего кроме высокой травы не росло,
Я заметил трубы атомной электростанции, наверное, единственного места где работал каждый фонарь. Максим заглушил мотор, солдаты стали выходить из машины, с ними и я, сразу рванул к своему единственному знакомому.
— Правильно, — сказал он, — и не отходи, и вот, бери, — он дал мне нож, — сегодня очень даже может пригодиться.
Конечно же я его молча взял, и мы пошли в сторону города, который виднелся только высокими бетонными зданиями, а они, в свою очередь этой безлунной ночью казались абсолютно чёрными. Пройти нужно было чуть больше километра, пока что я видел всех пятерых людей, что ехали в машине, где остальные сто было не очень понятно, но я сейчас не решался о чём-либо спрашивать Максима. Мы прошли несколько дворов, почему-то прокрадываясь, будто боялись, что нас кто-то обнаружит. Какой-то бред, зачем тогда форма. Максим нарушил ход моих мыслей жестами показав всем на один из многочисленных пустых подъездов. Солдаты и он сам пошли туда. Когда мы зашли внутрь зазвучал голос Максима:
— Следующий дом будет с солдатами, каждый пусть смотрит внимательно, даже сегодня нас никто не должен видеть, они тут все и так на взводе, один придурок поднимет крик — прибегут остальные и всё, — он переводил взгляд с одного солдата на другого, — я не знаю мы выберемся сегодня или нет, но надо постараться убить их как можно больше, с телами сегодня ничего не делаем, сегодня мы не добываем форму или оружие, сегодня мы только чистим город.
Он продолжил, стал рассказывать какие подъезды и квартиры здесь с солдатами, всё эти сведения дали ему местные жители, он говорил, про этажи, как действовать после того как всё сделано, все солдаты кивали головами, а потом мы пошли, солдаты рассыпались по своим подъездам, а я пошёл за Максимом.
Всё, мы в подъезде с солдатами, я пытаюсь справиться с дрожью.
Дверь была заперта, но взяв отмычки, Максим практически без шума открыл замок, сразу после щелчка подмигнул мне. Мы вошли в квартиру, тихо пройдя коридор открыли дверь, за которой, как казалось моему командиру, и должны были находиться враги. Он всунул голову во внутрь, работал компьютер, и вся комната была залита голубоватым светом дисплея, все трое кажется крепко спали, Максим двинулся в комнату, а я хотел за ним, но он остановил меня, жестами показав не идти, а только смотреть.
Я смотрел. Он подошёл к первому воткнул нож в горло и сразу вытянул, вставив его второму, который лежал у противоположной стены, третий европейский солдат уже успел проснуться от шума и кряхтения двух других, они пытались заткнуть раны, но тут уже явно всё было бесполезно. Третий даже не успел полностью оторвать спину от кровати, как и в его шею вонзилось острое лезвие. Забрав оружие, хозяева которого сегодня вряд ли ждали таких гостей и оставили автоматы валяться на полу, Максим ни слова не произнося и став пугающе собранным, будто робот, вышел из квартиры и пошёл по лестнице вверх, а я за ним.
— Сколько тут ещё? — спросил я, — много?
— В этом подъезде ещё две квартиры, друг на против друга, если что пойдёт не так, не знаю успеем ли мы что-нибудь сделать.
Я ничего не ответил, мне сейчас вообще было сложно думать, так как было страшно, пространство будто сузилось, и я почти автоматически просто шёл за Максимом, но часто оглядывался, думая, что сейчас нас обязательно начнут преследовать. Мы так же тихо вошли и в следующую квартиру, а потом и в ту, что была напротив, всегда схема была одна и та же, он входит в комнату, а я смотрю.