Tobeus
Шрифт:
— Из Германии мы в Смоленск поехали, — не понимая зачем Мусе это, отвечал я, видя, как ему важны эти ответы, — отец там работу долго не мог найти.
— А, если в Смоленск, может тогда… — Муса опять задумался.
— Потом отец нашёл работу на атомной станции в Печоре, ну и там же они…, - тут уже Муса не дал договорить мне.
— В Печоре? И что ты не помнишь меня?
Я не понял почему я вдруг должен его помнить, я подумал, что никогда в жизни не видел этого седого смуглого деда, и вот слово смуглый как-то громом прозвучало в голове, а шум от этого грома отозвался в сердце, которое резко стало выскакивать из груди. Теперь уже я, потеряв дар речи пялился на
— Узнаёшь? — спросил он.
Я молчал, не зная куда мне скрыться от этого Смуглого, чью жизнь я собственноручно отправил туда, откуда он меня вытянул пару месяцев назад. Между нами было всего несколько метров расстояния, которое он преодолевал, как мне казалось час, но всё же неминуемо Муса приблизился ко мне, его глаза наполняли слёзы и это не удивительно, потому что какой бы свинарник не был в Печоре, он вряд ли был лучше моего, расположенного где-то в новосибирской области. Это он, тот Смуглый, который был с Мануэлем и ещё одним ублюдочным типом, который стал первым, кого я прикончил своими руками, а вину за это убийство как раз и свалил на Мусу.
Я был уверен, собирается нанести мне вред, но не понимал, как, да и от шока я просто оцепенел, со стороны это длилось секунды, для меня там всё происходило вечность. Через мгновение Муса как бы рухнул на меня, обняв всё тело так, что казалось он переродился в огромного удава, тяжелое и частое дыхание заставляло думать, что возможно старик даже плачет, но это конечно вряд ли.
Я должен был что-то сказать, но ничего не приходило в голову, чтобы могло не прозвучать по-идиотски в этой ситуации. Потом всё же Муса отпустил меня и глядя прямо в глаза сказал:
— Когда меня в Печоре освободили, я ещё долго брыкался, не понимая, что эти русские делают, думая, что они там уничтожили мою семью, которая осталась в Англии, и теперь я убью столько русских сколько захочу, — он бешено вдыхал воздух, — вон наш третий и тебя убить хотел, но Мануэль не давал, говорил, что вы с ним оба немцы, не стоит, да и какой от тебя вред. Пьянки, гулянки, ну ты помнишь сам, и кто-то задушил Уэйна.
Он не договорил, потому что я сказал.
— Я задушил, взял в ванной штаны и задушил, вы были настолько пьяные, что я мог бы и тебя задушить следующего, но он изводил меня больше, а ты почти не трогал.
Муса немного опешил от такой информации.
— Я просто не мог поверить, что это сделал такой как ты, ты же там весил пятнадцать килограмм на вид.
Я пожал плечами, а Муса продолжил:
— Потом Мануэль прицепился ко мне и сказал, что это сделал я, и отправил меня в печорский свинарник, там было человек десять, а грязной работы, как у тебя, было меньше, но нас приводили показывать перед солдатами, как предателей, нарушителей дисциплины, каждый мог нас избить, плюнуть, да хоть заставить жрать своё дерьмо, я устал считать дни которые там провёл, к концу месяца я мечтал только о смерти, но ускорить процесс не хватало смелости, а потом в одно морозное утро к нам ворвался солдат в нашей же форме, но говорил по-русски.
— Ну да, так тогда работали в Печоре военные, я был там в тот день, когда в город вошли русские.
— Оказалось, что всех солдат вырезали, до единого, лишь небольшая потасовка на рассвете случилась,
— Я украл форму у Мануэля, отдал русскому солдату, а он таким образом, ночами, доставал формы других солдат, и когда они добыли штук сто этих форм, тогда и было нападение, это было красиво.
Муса усмехнулся, он вёл себя достаточно спокойно, но я всё равно побаивался, что он сейчас откуда-то выхватит нож и всадит мне его в глотку, а я не успею даже заметить блеска лезвия.
— Ты, Тобиас, ты меня спас, — грустно сказал он, — если бы не свинарник, меня бы зарезали вместе со всеми остальными, я не сразу это понял, а потом мне рассказали, как работают такие отряды, первый год, я думал, что посвящу жизнь тому, чтобы найти тебя и убить, ещё в свинарнике, каждый раз, когда меня таскали голого, когда избивали и прочие вещи, я думал только о тебе. Да и после освобождения, я подумал, что это высшие силы так подстроили, чтобы я избавил землю от такого урода как ты. Но если бы не ты, то высшие силы избавились бы от меня.
Я не мог решиться сказать это или нет, но всё же не сильно большой ум приказал признаться:
— Но и это я сказал Мануэлю, что ты убийца этого Уэйна, — никогда не знал его имени, помню его как Стандартного, — он орал на меня, а я боялся и ляпнул хоть что-то.
— Да я знаю, что это ты сказал, кто ж ещё то, но ты косвенно спас меня, а я напрямую спас тебя.
Я кивнул, мы ещё долго говорили о всяком, вспоминая наши свинарники, оказалось, что со времён Мусы есть небольшие изменения, например, теперь предателей и преступников держат не для издевательств, а для грязной работы, не желая рисковать солдатами, ведь их придётся лечить, если что случится. Я рассказал о своей жене и о сыне, порассказывал и том, как складывалась моя жизнь в Печоре. Была уже глубокая ночь, а мы пошли домой, я пытался расспросить его про Анну по дороге, но он ничего толком не говорил, ну и ладно.
Всю ночь я не мог уснуть, лишь только под утро отрубившись в крепком сне. Проснулся я как обычно от рассветного холода, подумал, что это спание на улице надо заканчивать, пошёл к домику, где жила Анна и стал ждать, когда она появится, чтобы успеть снова поговорить, до того, как ей надо будет заниматься больными. От холода меня немного потрясывало, солнце, вроде бы яркое пробивалось сквозь еловые ветки и туман, но почти не отдавало тепла, хотя по идее уже наступило лето.
Сбоку я услышал шаги, человек явно старался не шуметь, а это значило, что он либо идёт кого-нибудь здесь убить, а может и меня лично, либо это настолько вежливый солдат, что не понятно, как он переместился сюда из девятнадцатого века. Я так же медленно стал поворачивать голову, жалея о том, что у меня нет вообще никакого оружия. Боковым зрением я стал замечать человека, который застыл в позе делающего шаг, с одной ногой навесу. Я так же медленно перевернул тело полностью и уже глядел на этого странного мужчину прямым взглядом.
Это был очень высокий человек, с грязным лицом и такими же грязными руками, плутоватые светло-голубые глаза из-под густых чёрных бровей издевательски смотрели на меня, а рот расплывался в такой же, улыбке, он будто хотел без слов хотел сказать мне, что знает мой самый грязный секрет, хоть такого и не было, то кажется ещё пару минут этого взгляда и секрет появился бы. Чёрная длинная борода спускалась на сантиметров десять от нижней губы, а голова же отдавала синевой от недавно сбритых волос. Я прямо чувствовал, что знаю его, что уже видел тысячу раз, но мне мог вспомнить где это было, а тут он дал ещё одну подсказку голосом: