Тоби Лолнесс. Глаза Элизы
Шрифт:
Наступившую тишину нарушила Майя. Она запела поздравительную песню, и все тотчас ее подхватили, окружив именинника. Отложить не означало забыть. Вскоре они убегут все вместе, с Тоби, Майей и Симом!
Послышался топот сапог — со всех сторон сбежались охранники, требуя, чтобы заключенные прекратили петь.
Когда поздравления закончились, почтенный Ролден вздохнул с облегчением. Он один знал наверняка, что столетнему человеку следует готовиться к куда более важному и опасному путешествию, которое не отсрочит даже самый неожиданный поворот событий.
18
Беглянка
Элизе
Весна еще не одолела сопротивление зимы. Холод и лежавший повсюду снег не давали девушке остановиться и передохнуть.
Время от времени навстречу попадались бесприютные бродяги с голодным взглядом, к счастью, ее они не трогали. Элиза миновала несколько разоренных селений. Они выглядели обезлюдевшими, но на самом деле под развалинами и в трещинах коры прятались целые семьи. Из укрытий за ней наблюдало множество глаз, а Элиза ускоряла шаг, торопясь вернуться на берега родного озера, хранившего чистоту и природную первозданность.
Но один раз она задержалась — возле уховертки, которая оберегала свою кладку. Несомненно, это была самка, поскольку самцы не выносят зимних холодов. Девушка знала, что уховертки — нежнейшие матери. Однажды весной неподалеку от дома Элизы поселилась точно такая же со своим выводком. Иза Ли каждый день их подкармливала, а ее маленькая дочка, опасаясь грозных жвал огромных насекомых, крепко вцеплялась в материнскую юбку. Постепенно Иза научила ее не бояться. Мудрое доверие к миру и сострадание к живым существам она передавала дочери не с помощью наставлений, а собственным примером, повседневными заботами обо всех вокруг. Временами Элиза жалела, что мама так мало с ней разговаривала. Но она уже тогда понимала, что доверие и ласка драгоценнее любых объяснений.
Теперь ей так хотелось обнять маму! И она спешила туда, где они расстались, к ферме Ассельдоров на границе с Нижними Ветвями. Элиза не сомневалась, что найдет маму именно там.
Девушка почти не спала, бежала и днем, и ночью. Тоби тоже проделал весь этот долгий путь бегом, когда люди Джо Мича схватили его родителей. И Элизе казалось, что она идет по свежему следу маленького изгнанника.
Всю зиму Элизу поддерживали только редкие встречи с Нильсом Аменом. Арбайенн каждый раз произносил одни и те же слова:
— К вам посетитель!
И уходя, неизменно бросал на Нильса неприязненный недоверчивый взгляд. А Элиза, напротив, словно в отместку Арбайенну, проникалась к молодому дровосеку все большей симпатией.
Гость начинал беседу с нравоучений и уговоров — их девушка пропускала мимо ушей. Рассказывал, какой честный и порядочный человек Лео Блю, как отважно он сражается с Облезлыми, злым народом, убившим его отца. Уверял:
— Вам следует познакомиться с ним поближе. Честно говоря, поначалу я и сам был о нем невысокого мнения. Но теперь мы так подружились…
Элиза с нетерпением ждала, когда же начнутся иносказания, упоминания о прошлом — ясные для нее, но скрытые ото всех остальных. Нильс вплетал их в свою речь незаметно. К примеру, вот так:
— Пока что вы пленница, одинокая, оставленная всеми посреди суровой зимы. Вас
Да, он часто заговаривал об озере, и тогда Элиза словно слышала голос Тоби. В такие минуты ей хотелось посмотреть на Нильса, поблагодарить его хотя бы взглядом, но она сдерживалась и по-прежнему стояла, отвернувшись к стене и закрыв глаза.
Слова друга помогали ей представить лицо любимого особенно отчетливо.
Ночью, совсем обессилев, девушка добралась до котловины Джо Мича. Она знала, сколько опасностей ее здесь подстерегает, и все-таки упорно шла вперед, надеясь обогнать преследователей и миновать ферму раньше, чем весть о ее побеге достигнет ушей здешних обитателей.
Элиза знала: останавливаться нельзя. Но ее одолела усталость. Ноги не слушались. А ей так хотелось уйти от котловины как можно дальше, пока не рассвело! На заре колени у нее подогнулись, голова закружилась, и несчастная Элиза упала без сознания, закатившись, по счастью, в трещину в коре.
Через несколько часов ее разбудил странный топот. Солнце давно взошло. Приподнявшись на локтях, Элиза выглянула наружу, посмотреть, кто идет по узкой тропе, где с ней недавно случился обморок. Это были… рыжие муравьи!
Они двигались очень медленно, тащили что-то вроде большого шара. Элиза догадалась, что это клетка-ловушка. Охотники зарывали такие в мох, чтобы поймать тлю. Как только насекомое попадало внутрь, дверцы резко захлопывались.
Муравьям удалось вытащить ловушку вместе с добычей. Теперь они тащили находку в муравейник, чтобы там разломать прутья клетки и насладиться ее содержимым вместе с остальными. К рыжим муравьям, готовым кусать и пожирать всех и вся, Элиза не испытывала ни капли симпатии. Мало кого она боялась сильнее. Девушка хотела было спрятаться обратно, чтобы муравьиная процессия ее не заметила, но внезапно клетка зацепилась за сучок, и носильщики остановились, тщетно пытаясь сдвинуть ее с места. Они переговаривались между собой на муравьином языке — дружелюбно щекотали друг друга усиками.
Любопытство заставило Элизу задержаться у края трещины.
И тут она разглядела, кто попался в ловушку. От ужаса сердце забилось так часто, что ей даже пришлось зажать рукой рот, чтобы не закричать: в клетке сидела не тля, не блоха, не личинка, а девочка лет пятнадцати с огромными глазами, в которых застыл безумный, невероятный страх.
Муравьям никак не удавалось перетащить неудобную ношу через колдобину, от нетерпения и недовольства они противно стучали лапками. Элиза не стала медлить и раздумывать: она выскочила из своего убежища, со всех ног бросилась к клетке и взобралась на нее так стремительно, что муравьи не успели понять, откуда она взялась. В руках у девушки была длинная тростинка, и она размахивала ею во все стороны.
Пленница не вскрикнула, не пошевелилась, только испуганно смотрела на Элизу.
— Я спасу тебя, — пообещала та.
Ее окружило с десяток муравьев, насекомые подбирались все ближе. Элиза с воплем огрела самого крупного по голове. Оглушенный, он рухнул на кору. Другого Элиза пнула изо всех сил, и тот, скатившись с ветки, увлек за собой еще двух.
Девочка даже не попыталась ей помочь, хотя прутья клетки защищали ее надежнее, чем жалкая тростинка отважную спасительницу, всерьез рисковавшую жизнью.