Тоби Лолнесс. На волосок от гибели
Шрифт:
Выходя из колосковой комнаты, он увидел Илайю, она сидела на пороге.
— Ветка…
— A-а, это ты, Илайя!
— Я хочу тебе кое-что сказать.
— С удовольствием послушаю тебя, сестричка.
Илайя терпеть не могла, когда Ветка называл ее сестричкой. Никакая она ему не сестра! Тоби продолжал:
— Но сначала мне нужно кое с кем повидаться. Подожди меня здесь.
— Я хочу поговорить с тобой сейчас.
— Я скоро вернусь, и мы с тобой поговорим, — мягко ответил Тоби.
— Ты идешь говорить с человеком,
— Да. Ты о нем хотела со мной поговорить?
— Нет, совсем о другом. Оно случилось гораздо раньше.
— Я скоро вернусь. Посиди здесь. Я очень люблю беседовать с тобой. И тебя тоже очень люблю, Илайя.
«Очень люблю, тоже люблю». Илайя терпеть не могла этих «очень» и «тоже»; она хотела услышать простое «люблю» — больше ей ничего не было нужно.
Она бросилась вслед за Тоби.
— Погоди! Я хочу сказать тебе что-то важное! Послушай меня!
Тоби обернулся. Лицо у Илайи было взволнованным, глаза лихорадочно блестели.
— Что случилось? Я слушаю тебя, Илайя!
Ветка смотрел ей в глаза. Он стоял с ней рядом, хотел услышать ее слова. Наконец-то! Сейчас она скажет ему о своей любви.
Взволнованная Илайя замолчала на секунду. В эту секунду она хотела найти самые весомые слова, чтобы они летели, как стрела из сарбакана. А зря. В следующее мгновение появился Лунный Диск. Мальчик бежал так быстро, что едва смог выговорить:
— Пропали еще двое наших. У тебя нет выбора, Ветка! Ты должен идти со мной!
Тоби побежал за Диском.
— Я вернусь, и ты скажешь мне все свои важные вещи. Ладно? Я скоро вернусь…
Илайя слушала, как затихают голоса Тоби и брата, спускающихся по стеблю.
Как же она расстроилась! Счастье было совсем близко, она чувствовала его теплое дыхание у своей щеки, оно играло прядью ее волос… Но теперь другое чувство наполнило ее сердце, загорелось в глазах.
Пришельца держали в пустой раковине. На посту возле нее стояли два стражника. Они сразу же пропустили Тоби с Лунным Диском. В старой раковине было множество дырочек, и сквозь них в извилистый коридор просачивался свет.
Когда они после первого кольца вошли во второе, стало гораздо темнее. Их глаза не сразу привыкли к полутьме. А привыкнув, увидели человека, который сидел, привалившись к стене. Тоби сделал знак Лунному Диску остаться в тени, а сам двинулся к сидящему.
Он не слишком отчетливо различал его черты, видел только длинные белые волосы, двумя скобками обрамлявшие лицо, и блестящие глаза.
Тоби мог поклясться, что знает этот взгляд. Он поспешно сделал еще два шага и узнал узника.
— Пол Колин! — воскликнул он.
Старик вздрогнул. Глаза у него беспокойно забегали. Похоже, он давно жил в постоянном
Тоби присел возле него.
Пол Колин. Тот самый, который все время писал.
Тоби взял его за руку. Он не видел Пола Колина много-много лет. Пол очень постарел.
Почувствовав руку Тоби, Пол Колин снова вздрогнул. Его глаза широко раскрылись. Было видно, что он узнал Тоби, и ресницы у него затрепетали.
— Он кто? — спросил Лунный Диск.
— Вам нечего опасаться. Это друг. Он не говорит, он пишет.
— Дышит?
— Нет. Пи-шет.
В степи не существовало письменности. Лунный Диск замер в задумчивости. Тоби не знал, как объяснить своему маленькому другу, что такое писать.
— Если ты не можешь говорить, объясняешься жестами. Так вот писать — значит изображать на бумаге разные маленькие жесты.
Лунный Диск присел на корточки возле них.
— А ты, Ветка, тоже умеешь их рисовать?
Тоби не ответил. Он знал, что ничего не позабыл. Достаточно ему было увидеть Колина, как в памяти ожили картины прошлого.
— Тоби Лолнесс.
Тоби отпустил руку старика. Подумать только! Заговорил!
— Что он сказал? — спросил Лунный Диск.
— Тоби Лолнесс, — повторил старик.
— Он говорит на другом языке? — удивился мальчик.
— Да, — прошептал Тоби, услышав в своем имени взволновавшую его звучность.
Голос у старика был низким и глубоким, и каждую букву он произносил удивительно отчетливо.
— Я узнал тебя, ты Тоби Лолнесс.
Лунный Диск повернул голову к Ветке. Старик продолжал:
— Тебя считают мертвым там, наверху.
— Я и есть мертвый, — отозвался Тоби.
— Ты стал Облезлым.
— Каким? — переспросил Лунный Диск.
— Облезлым. Так вас называют на Дереве.
Тоби почудилось, что между его двумя жизнями приоткрывается дверь. В образовавшуюся щель ворвался поток ледяного воздуха. Тоби стало зябко. Он готов был ее захлопнуть и как можно скорее отправить старика обратно. Но тут Колин произнес несколько слов, которые пригвоздили Тоби к месту, как удар молнии.
— Почему ты бросил своих родителей, Тоби Лолнесс? — спросил старик.
Ответ Тоби обрел силу грома.
— Я?! Я бросил своих родителей?! Да я готов был сто раз умереть, спасая их! Пол Колин! Никогда больше не говори таких слов! Ими ты оскорбляешь мертвых!
— Каких мертвых?
— Сима и Майю Лолнесс, моих родителей.
Колин обеими руками пригладил свои длинные седые волосы, наклонил голову, потом резко вскинул ее и уставился прямо в глаза Тоби.
— Слова обладают смыслом, Тоби Лолнесс. Ты сказал, что умер, но говоришь со мной. Теперь ты говоришь, что умерли твои родители, тогда как…