Точка Бифуркации XIII
Шрифт:
— Ваше Величество… если бы…
— Теряешь хватку, Вильям. Теряешь хватку… — задумчиво бросил монарх, немигающим взглядом уставившись на замершего от его слов аристократа.
Глава 8
— Держите левый фланг — сейчас полезут, — громко бросил Святогор, указывая пальцем в нужную сторону. Настежь открытые врата в крепость, слабо освещённые факелами, прямо намекали, что оттуда вот-вот выплывет новая волна противников.
— Принял, — коротко кивнул Аверин, чуть пригнувшись, и вместе со своим товарищем
Порывы ледяного ветра гнали дым по полю, затуманивая обзор, но даже сквозь снежную взвесь бойцы различали, как из крепости, будто из растрескавшегося кокона, вырывались тени.
— Что-то как-то странно всё пошло… — крикнул Максим, щурясь сквозь вихри снега и указывая подбородком на ворота крепости. Его голос казался взволнованным и сбитым с толку. — Они, кажись, сбежать пытаются, а не по наши души.
Фигуры в монашеских плащах хаотично бежали прочь от каменных стен в явной панике. Они и не думали атаковать, словно спасаясь от чего-то. Казалось, монахи даже и не замечали горстку воинов, устроивших диверсию у главных ворот своей цитадели.
— Чёрт… а ведь и правда… — завис на мгновение Святогор, опустив клинок. Мужчина озадаченно наблюдал за странной картиной, испытывая по поводу происходящего смешанные чувства.
Выскакивая из ворот и с шумом спуская друг друга со стен, бойцы-монахи, одетые в традиционные тёмно-зелёные мантии с символами Святого ордена на груди, разбегались в разные стороны. Кто-то ронял оружие на землю, а кто-то хватал товарища за руку и тянул его в сторону ближайшего выхода. Казалось, их боевой дух окончательно пал, и всё чего хотели эти люди — только спастись любой ценой. Лишь страх, разрозненность и отчаяние. Будто муравьи из раздавленного муравейника.
— Отступаем. Пусть уходят, — скомандовал Святогор, подняв руку, и отдал приказ в эфир, слышимый всем членам его группы.
Волна облегчения прошлась по передовой. Люди опустили оружие, кто-то позволил себе коротко выдохнуть. Приказ был неожиданным, но правильным: сражаться с теми, кто больше не желал боя, и множить ненависть было совершенно незачем. Разрозненные монахи, выбрасывавшие оружие и неловко карабкавшиеся по рваной земле, сейчас были больше похожи на гражданских беженцев, чем на солдат.
Но передышка длилась недолго. Несмотря на то, что бойцы Черногвардейцева прекратили свою в текущих реалиях уже бессмысленную атаку, покинуть территорию крепости удалось далеко не всем отступающим. Вездесущие бесы, чёрные, как сама тьма, с артефактными клинками в когтистых руках, появлялись за спинами беглецов, буквально выныривая из воздуха.
— Жесть, конечно… — хрипло пробормотал Степан, прикусив губу и медленно опуская меч. Его глаза были прикованы к происходящему на поле перед цитаделью. — Было куда проще наблюдать за тем, как они беспомощно умирают, когда эти не товарищи приходили с боем под наши стены.
Беззвучные. Безжалостные. Люди не успевали даже закричать. Клинки входили в позвоночники, рассекали животы, разрывали шеи. Белоснежные сугробы темнели на глазах, окрашенные расползающимися пятнами,
— Они бы то же самое с радостью и без всяких сожалений сделали с тёмными, — хмуро ответил Максим, стараясь смотреть вперёд, а не в лица умирающих. — Да и с нами тоже, за компанию.
Его голос был твёрдым, но в нём не чувствовалось одобрения. Парень не наслаждался происходящим — он лишь констатировал.
Внезапно воздух содрогнулся. Прозвучал глухой удар, переходящий в грохот — подчиняясь чудовищному давлению изнутри, ворота крепости вылетели наружу как две пробки из бутылки. Створки — тяжёлые, из толстого металла — отлетели как картон, скользнув по сугробам, взметнув снег и чёрную землю.
В чём был практический смысл такого действа — неясно, так как ввиду разбегающейся армии монахов, ворота и так были открыты, но всё же в итоге створки порознь беспомощно лежали за несколько десятков метров от стен.
Ещё через несколько секунд в проёме показалась фигура молодого мужчины в чёрном пальто. Тёмный князь неспешно шагал на выход, не забывая по пути подхватывать телекинезом разбегающихся монахов и, притягивая к себе, разрубать их на части.
Их тела срывались с земли, отчаянно извиваясь в попытках вырваться, но тщетно. Черногвардейцев методично перебил всех, до кого мог дотянуться своей силой — а дотягивался он почти до всех, кто попадался ему на глаза.
Останки людей падали за его спиной, как растерзанные знамёна, так и не успевшие взвиться.
По полю смерти разносились предсмертные крики. Гул невидимой магии. Скрежет стали. Тонкие звуки удавки, затянутой вокруг шеи целого ордена. И голос. Не произнесённый вслух, но отчётливо звучащий в каждом сознании: «Это конец».
— Господи… — выдохнул кто-то из бойцов Святогора, прикрывая лицо от снега и не в силах отвести глаз от происходящего.
— Это не бог, — нахмурившись, глухо бросил Святогор. — Это Тьма, пришедшая взять своё.
Внезапно остановившись недалеко от выломанного проёма, Алексей резко вскинул голову. Лёгкий поворот шеи — и вот уже его взгляд точно, почти инстинктивно, упирается в темнеющий за развалинами склон, где в боевой готовности и скрытом напряжении затаилась его команда. Мгновение — и фигура Черногвардейцева колыхнулась, а затем размазалась в воздухе чёрной полосой. Сгусток темноты рванул сквозь пространство и уже через секунду оказался в двух шагах от своих людей.
— Ну как вы тут? Справились? — прозвучал голос князя. Спокойный, уверенный, почти будничный, как если бы он вернулся не из центра бойни, а с короткой прогулки. Его взгляд медленно прошёлся по лицам бойцов.
Однако нарушать возникшую тишину никто не спешил. Слова друзей застыли на устах, а внимание переключилось на другой, куда более зловещий объект — тот, что, вопреки всем законам гравитации и морали, медленно вращался в воздухе рядом с Черногвардейцевым.
— Чё-о-о-рт… — протянул Степан, чуть подавшись назад. Его взгляд метался между Алексеем и его «спутником». — Ты его таки уничтожил…