Точка невозвратного времени
Шрифт:
он мой, личный ад! Добро пожаловать в бункер ад номер 7.
В комнату заглянул виновник этой чертовой командировки. Совсем молодой мальчишка лет 24-26, серо белое лицо. Щуплый, сутулый, похож на дурочка.
Профессор Низовский Геннадий Константинович написал заявление на увольнение. Оставалось всего лишь поставить число и подпись.
Впереди всё, свобода абсолютная, карьера, деньги и признание. Ой es-es обхсс, впереди только лафа. В перспективе уже оформлена фирма. Еще неделя и заявление на имя директора института
ляжет
В институте штат Иллинойс, ждала обещанная должность. Дом отдельный с гаражом и машиной. И тут бах, возникает, эта чертова командировка, она буквально выбила из колеи. Разрушив все планы как торнадо.
Разве неожиданно?.... Естественно эта старая сволочь Вижневский подсуробил. Его учитель постарался напоследок. Сто процентов он, специально его заслал сюда. Ох если бы Гена предполагал, как измениться вся
его жизнь, от этой командировки.
Профессор Вижневский грустно смотрел в окно и крутил карандаш в руках. Жизнь идёт вперед, большинство учеников разъехались кто куда. Кто будет попрекать молодого специалиста, если предлагают
за рубежом большие возможности, гранты, более чем приличную зарплату. Хочется ведь жить сейчас нормально. Жена каждый день пилит, детей хочется одеть. А в магазинах шаром прокатило,
благодаря "перестройке" и гениальным идеям "Мишки меченого" Ладно не о политике сейчас думы тяжелые. Наказать Низовского не возникала, пока этот негодяй, не присвоил чужие мысли и работы в
своей лаборатории. Так не поступает настоящий учёный! Его ученик здорово изменился. Стал более жесток, циничен. Достаточно одного момента, лет пятнадцать назад, чтоб исключили из
партии и всё, карьере конец. Так поступить с близкими людьми и с той девушкой, обещать ей и врать! Она ведь родила. Низовский спокойно использовал людей, так жестоко, что оторопь брала. У профессора
Вижневского возникло острое желание. Преподать такой урок, чтоб этот сопляк на всю жизнь запомнил. Или хотя бы не забыл, что бывает за боль причиненную. Рано или поздно, оно неизбежно! Возмездие! И
тут как раз письмо пришло. Вот удача, случай подкинул хороший ход, разыграть тонкую комбинацию, красивый ход в шахматах, шах и мат противнику. Светлана Петровна принесла почту. В одном письме требовалось отправить
в командировку специалиста, в ведомственный закрытый институт. В качестве председателя комиссии. Съездив в это заведение, этот сопляк застрянет здесь, на очень долгое время. Какая
замечательная мысль появилась. 'Учитель вслух засмеялся'. Подложить Низовскому свинью, не всё же только ему подкладывать. Командировка значиться в списке сверх секретных объектов. Профессор Вижневский не догадывался о статусе объекта. Ведь бункер
в ранге сверхсекретных объектов, в пять цифр. И приоритет в характеристике,
"-Надо внимательнее читать командировочный лист, мой мальчик". Профессор потёр ладони. А ведь Низовский Геннадий Константинович побывал в секретном объекте. И теперь он к сожалению не выездной.
К часу дня во двор института въехала волга. Профессор Вижневский придвинулся к окну. Константин Сергеевич смотрел, как садится в машину его ученик. Тот человек, которому он посвятил часть
своей жизни. Вкладывал в него свои мысли и чаянья. Теперь предавал своего учителя. Бросал своё дело и собирался не только бросить его, родной институт. Но и страну.
– Сука, крыса! Бежишь, ну беги, беги тварь. "Вырвалось у старика".
– Ни чего Генушка, это мой тебе подарок, так сказать на последок. На всю жизнь запомнишь, как предавать близких и родных людей. Низовский не знал,
что его шеф, отправил не просто в командировку! А в засекреченный объект в пять цифр. Профессор Низовский теперь является носителем секретных данных. По указу внутреннего пользования в спец. отделе.
Является не выездным носителем в течении 15лет. С последующей аттестацией в комиссии, разрешающий выезд. Директор института с горькой радостью смотрел, на своего ученика в окно и улыбался.
Глава 11
В этот самый момент Низовский поднял голову и посмотрел наверх, на окно своего учителя. По спине пробежал холодок. Возникло не приятное чувство, будто свой собственный костюм стал чужим. Не приятные
чувства прошли, стоило Гене сесть в машину. Поездка до аэропорта, как обычно не интересовала ученного, обычное дело, для человека часто летающего. Москва, Ленинград, Ереван,
Вильнюс, Минск. И в полёте не чего интересного. В этот Богом забытый город, самолёт сел по расписанию. Опять машина и поездка. Все бумаги проверили очень внимательно. Геннадий
не довольно скривился, когда охранник в телогрейке рассматривал бумаги в третий раз. Ему еще на просвет осталось посмотреть. Это писец, смотрит на просвет!
– Ну-у-у, в чём дело э-э-э товарищ? Почему так долго-о-о! Мы и так добирались, до этого э-э-э-э института хрен знает сколько времени. Охранник не определённо осмотрел всех четверых и комиссию
наконец впустили. Санитарка подпрыгивала на кирпичах раскиданных вокруг проходной. С каждым поворотом Гена пугался. Их везли, на каком-то заводе, здания похожего на институт
видно не было. И теперь, когда тяжелый лифт опускал комиссию до нулевого этажа. Низовский стал понимать, в какой он оказался заднице. С каждым шагом хотелось бежать обратно к
лифту, машине, самолёту.... Не писать и не лететь и не ехать в эту командировку. Кошмар приобрел четкие очертания, Гена сидел в кабинете. Судя по обстановке эта комната политинформации. Старые плакаты, развешанные на стенах