Точка Омега
Шрифт:
И тут зазвонил телефон. Дэвид взял трубку и услышал голос Кэти, которая сказала:
— Теперь и я вижу свет.
— Похоже, в саду разгуливает пациент, — пояснил ей Дэвид. — Мне показалось, я кого-то увидел около парковки.
— Понятно. Я вам еще нужна?
— Нет. Жду доклада охраны; если у нас кто-то пропал, я позвоню.
Он повесил трубку, но телефон тут же снова зазвонил.
— Мы закончили проверку, — без лишних слов доложил дежурный офицер. — Все пациенты и персонал на месте.
— Хорошо, будем считать, что тревога была ложной и вызвана моей неопытностью.
Офицер
— Доктор Аллман поднимал нас по тревоге, по меньшей мере, дважды в неделю. Такая у вас работа.
— Да уж.
Дэвид повесил трубку. Вспышка света, странная галлюцинация, человек в саду — неужели это все как-то связано?
Вернувшись мысленно назад, он подумал, что женщина показалась ему знакомой — ее распущенные волосы напомнили Кэролайн Лайт. Но она находилась в состоянии такого сильного возбуждения — или великолепно исполняла свою роль, — что он перевел ее в «мягкую комнату», где за ней круглосуточно наблюдали и она никак не могла оттуда выбраться.
Дэвид тяжело опустился на кровать, чувствуя себя совершенно измотанным и понимая, что рассвет уже близко. Однако он знал, что, прежде чем лечь спать, ему придется посмотреть в лицо кое-каким фактам. Во-первых, вспышка действительно была, но не имела никакого отношения к тому, что сейчас творилось на небе, потому что превосходила все виденное им до сих пор по интенсивности. Возможно, взорвался спутник, но тогда Кэти тоже это заметила бы. Нет, вспышка возникла где-то у него под окном, либо внутри здания, либо прямо перед ним. И Кэти могла ее не увидеть из своей комнаты, находящейся в задней части дома.
Затем появилась галлюцинация — Кетцалькоатль, — очень яркая и показавшаяся ему реальной, но ее можно объяснить усталостью и напряжением последних дней.
Насчет того, что он действительно видел Кэролайн Лайт в саду, Дэвид сомневался гораздо меньше. Он не спал и стоял около окна, так что ошибиться вряд ли мог.
Дэвид решил проведать ее лично, не рассчитывая на систему наблюдения.
Он быстро вышел в коридор и обратил внимание на то, что все двери, включая дверь в комнату Кэти, закрыты. Однако, взглянув на камеру наблюдения в дальнем углу под потолком, вдруг спросил себя, кто еще, кроме охраны на посту, сейчас за ним следит. А если кто-то из парней из службы безопасности заодно с их врагами?
Дэвид подошел к двери, ведущей в крыло для пациентов, прижал правый указательный палец к считывающему устройству и стал ждать, когда замок откроется. И вдруг услышал какие-то звуки, доносившиеся из зоны отдыха в старой части дома, где находились художественная мастерская с ее высокими большими окнами и музыкальная комната. Кто-то играл на великолепном старинном рояле «Стейнвей».
Дэвид мгновенно изменил направление движения и поспешил вниз по черной лестнице, которая вела из вестибюля, находившегося в задней части дома, в кладовые. Сбежав вниз, остановился у подножия лестницы и прислушался. Да, он не ошибся, это «Аппассионата» Бетховена в великолепном исполнении. Единственная проблема состояла в том, что было пять часов утра, а комнаты для отдыха на ночь запирали.
Когда он прошел через столовую для пациентов,
Дэвид на мгновение остановился на пороге музыкальной комнаты и разглядел смутные очертания человека, сидевшего за инструментом — женщины в ночной рубашке и с рассыпавшимися по плечам волосами.
Кэролайн?
Нет, у пианистки были прямые волосы, не такие блестящие и шелковистые, как у Кэролайн. Дэвид отметил, что поверх ночной рубашки она надела огромный халат. Когда женщина касалась пальцами клавиш, ее тело грациозно двигалось, будто вслед за музыкой, и Дэвид подумал, что она могла бы выступать на сцене. Значит, она училась с ним вместе в классе?
Он знал, что не должен приближаться к женщине в одиночку, без сопровождения кого-нибудь из персонала и без средств, которые помогают справляться с буйными пациентами. Пока он колебался, пытаясь принять правильное решение, музыка смолкла.
— Я не опасна, доктор, — сказала женщина, не оборачиваясь.
Он сразу узнал голос Линды Фэйрбразер. Неудивительно, что ее идентифицировали с богом музыки. Дэвид пожалел, что не взял с собой ее глиф. Он бы посмотрел, что из этого выйдет. И если ему удастся «разбудить» Линду, тогда он сделает то же самое и с остальными учениками класса. Он чувствовал, что время ожидания подошло к концу, и намеревался довериться интуиции.
— Линда, я думаю, для этого будет более подходящее время, — сказал он. — Потом.
Она снова начала играть.
— Линда, нам нужно сейчас перестать играть. — Он двинулся в ее сторону, медленно и осторожно, и вскоре оказался рядом. — Линда, мы должны остановиться.
Она продолжала играть.
И тут возникла еще одна ослепительная вспышка. На секунду или около того, когда она разорвала темноту, Линда Фэйрбразер превратилась в существо, окутанное кричащим разноцветьем красок — в своего бога или, как мы сейчас говорим, в свое подсознание. Свет погас, и теперь Дэвид видел только две красные точки, однако музыка ни на секунду не прервалась, и Линда ни разу не ошиблась.
В отличие от него она не удивилась и, судя по всему, ждала этой вспышки. «Иначе и быть не может», — подумал Дэвид.
— Линда, что это было?
Он положил руку на ее пальцы, и в стройное звучание мелодии ворвался посторонний звук.
Линда перестала играть, и в наступившей тишине Дэвид услышал нечто совершенно неожиданное — непонятное шипение, которое заглушала музыка…
Шипение доносилось из художественной мастерской.
— Линда, что там? — спросил он.
Она сидела и молча смотрела в темноту.
— Линда, я хочу, чтобы ты ушла отсюда; мне кажется, у нас произошла серьезная утечка газа, и я должен…
Возникла еще одна вспышка, и Дэвид снова оказался рядом с мерцающей, опасной, прекрасной богиней музыки.
Однако он понимал, что необходимо разобраться с тем, что происходит в мастерской. Он подошел к телефону, висевшему на стене, но, схватив трубку, обнаружил, что гудка нет. Просто замечательно!
— Ты можешь играть, — сказал он через плечо Линде. — Играй дальше.