Точка опоры
Шрифт:
— Ты думаешь, что мой крестный отвернется от тебя, если ты согласишься с предложением Блэка?
Гарри лишь покачал головой.
— Боишься, что это причинит ему слишком сильную боль?
В чем была прелесть общения с Малфоем — не было нужды раскладывать все по полочкам, тот и так понимал его с полуслова. Кивнув, Поттер еще глубже зарылся носом в шарф, глядя непосредственно перед собой, не решаясь посмотреть на друга. Тот же задумчиво прикусил губу, уставившись в пространство. Они настолько сосредоточились на беседе друг с другом, что даже не заметили вихря с рыжей шевелюрой, который пронесся мимо, что-то рассерженно прошипев. Правда, Рону хватило ума не вступать в очередное открытое противостояние. К тому же рыжик сам не понял, почему увиденная картинка его
— Так почему тогда просто не отказать Блэку? — по прошествии нескольких минут предложил Драко. Не дождавшись ответа, тут же предположил: — Тоже боишься, что тому будет больно?
Грустный вздох был ему ответом. Малфой задумчиво кивнул и замолчал, продолжая идти вперед, все еще сжимая руку Гарри. А тот внезапно успокоился. Словно, доверившись Драко, он сбросил лишний груз и теперь может поразмыслить над создавшейся ситуацией без того хаоса, который только что царил в его голове.
Некоторое время юноши шли молча, погрузившись в невеселые мысли. Малфой очень хотел помочь своему возлюбленному, но ему было трудно понять всю сложность ситуации. Все-таки он был в первую очередь слизеринцем, поэтому если бы с ним случилось нечто подобное, то сначала подумал о собственной выгоде и чувствах, а потом бы уже размышлял о том, как на его выбор отреагируют остальные. Только едва ли можно было предложить нечто подобное Гарри. Или нет?
— Ну, а чего хочешь ты?
— Что? — Поттер недоуменно посмотрел на друга, выныривая из своих мыслей.
— С кем бы хотел остаться после выпуска из Хогвартса?
— Ну… Я так далеко еще не заглядывал, — пожал плечами Гарри. Вообще-то, если уж совсем быть честным, то юноша до недавних пор просто не верил в то, что конец его истории будет счастливым и что он сможет дожить до своего выпускного. Сейчас, когда у него появилось столько верных друзей, а главное — опора в виде взрослых опытных магов, он мало-помалу позволял надежде расцветать в сердце. Особенно после проведенного ритуала. У него появилась отсрочка до решающего поединка с Риддлом, и даже если он сам ничего не сможет придумать для своей победы, то уж Люциус, Северус или Сириус точно смогут до чего-нибудь додуматься. Вот только даже полугода, который он провел в кругу сильных и надежных союзников, готовых в любой момент подставить плечо, не было достаточно, чтобы уничтожить привычные мысли о том, что сражаться с монстром ему придется в одиночку. Мысли, что Гарри суждено погибнуть в этой битве.
— Значит, тебе нужно учиться думать в этом ключе, — Драко словно читал его мысли — слишком уж серьезно он посмотрел, слишком крепко сжал руку. — Учись думать над тем, что хочешь, а не что должен сделать.
Поттер лишь отстраненно кивнул, продолжая шагать по дороге. Недалеко уже виднелись огни Хогсмита, а желания убирать руку не было. Отчего-то ему на несколько мгновений стало все равно, если кто-то увидит, что он держится за руку с Драко. Однако потом он все-таки с сожалением осторожно высвободил кисть, стараясь не замечать немного обиженного взгляда серых глаз. И не думать о том, что сейчас предпочел бы прогулке по магической деревушке компанию Малфоя в Выручай-комнате. Там они могли бы сидеть перед камином, и Драко бы вновь обнял его со спины, а он устроился бы удобнее… Гарри недовольно тряхнул головой, отгоняя непрошенные мысли. Все чаще он начал ловить себя на странных желаниях, а его белобрысый друг только усугублял ситуацию, все время находя поводы для прикосновений, которые с каждым разом становились все продолжительные и… интимнее, что ли?
— Ну так что? С кем бы ты хотел жить после окончания школы?
Гарри лишь пожал плечами. Он слишком привык мечтать о совместной жизни с Сириусом. Только сейчас уже не был уверен, что это хорошая идея. Все-таки его обаятельный и веселый крестный-аристократ не слишком подходил для тихой спокойной семейной жизни. Другое дело — Северус. Тот отлично вписывался в роль отца. Да что уж там, он отлично справлялся с этой ролью уже на протяжении нескольких месяцев, только…
— Но ведь я не знаю,
Если бы Драко не ожидал ответа, то едва ли бы услышал этот тихий шепот. Поняв же его смысл, лишь возвел очи к небу.
— Мерлин, Поттер. Вот как с этой тотальной неуверенностью в себе ты умудряешься вести за собой всех учеников школы? Тебе не кажется, что даже спрашивать не надо, чтобы понять — Северус давно любит тебя как сына?
— Да это понятно, но… Одно дело любить, а совсем другое — оформить все официально, — пусть за эти месяцы Гарри во многом поборол свою неуверенность, но слова о том, что он нежеланный ребенок, вбитые в раннем детстве, все еще влияли на него. Поттеру до сих пор с трудом верилось, что такие сильные маги, как Люциус и Северус, действительно беспокоятся о нем, а обычно высокомерный и надменный Драко открыл ему свою истинную сущность. Иногда юноша боялся, что все это окажется каким-то причудливым сном.
— Поттер — ты идиот, я уже тебе об этом говорил. Значит так, программа на сегодняшний день: мы совершаем набег на магазины, позволяя покупать себе все, что душе захочется, потом идем в «Три метлы», выпиваем там сливочного пива, а потом ты идешь к Северусу и высказываешь все свои мысли по поводу сложившейся ситуации. Ясно?
Странно, но, слушая этот яростный и насмешливый монолог Малфоя, Гарри внезапно почувствовал себя невероятно хорошо и легко. Каким-то образом Драко всегда умудрялся поднять ему настроение. А ведь это даже Гермионе не всегда удавалось. Откуда-то внезапно появилось практически мучительное желание впиться в губы блондина благодарным поцелуем. Юноша даже на мгновение шаг сбавил, но потом лишь улыбнулся и коротко пожал руку другу — на большее проявление благодарности он не решился.
— Малфой, ты в курсе, что эта твоя «программа» звучит как приглашение на свидание? — насмешливо поинтересовался он. Внезапно Драко резко повернулся к нему, несколько секунд внимательно вглядывался в глаза, потом как-то криво усмехнулся, схватил его за руку и потащил в «Зонко». А Гарри внезапно понял, что стремительно краснеет. «Он не стал отрицать. Не стал. Что это значит? Свидание? Но… Но…» — реакция друга была столь неожиданной, что даже мысли не желали оформляться во что-то конкретное. Вскоре же Поттер просто забыл о своем недоумении, полностью погрузившись в веселое времяпровождение. И уже было все равно — свидание это или нет. Ведь ему было так хорошо с Малфоем — и это главное.
* * *
Отчего-то в сердце поселилась пустота. Ничто не приносило обычного удовольствия: ни язвительные комментарии, ни снятие баллов с неугомонных гриффиндорцев, ни наблюдение за бесплодными попытками мисс Грейнджер привлечь его внимание. Самое неприятное, Северус точно знал, когда это началось. В тот день, когда Блэк заявился в замок и предложил мальчишке Поттеру стать его официальным опекуном. Эта блохастый пес даже не раздумывал над той ответственностью, которую он возьмет на себя, когда оформит документы на опекунство. Пусть даже официально оно продлится всего лишь до семнадцатилетия Гарри. Помилуйте, какой же из Блэка опекун? Он со своей-то жизнью еще не до конца разобрался, что уж говорить про заботу о другом человеке?
Мужчина вздохнул и плеснул себе в бокал немного виски. Был субботний вечер, а Гарри так и не пришел. Наверное, готовится к своей жизни с крестным. Да и как иначе? Ведь сбылась мечта мальчишки: пришел взрослый и предложил жить вместе с ним. Северус сам виноват в том, что так долго колебался. А ведь задумывался уже и не раз над тем, чтобы оформить не просто опекунство, а усыновить этого удивительного ребенка. Только вечно что-то мешало. Сначала его положение оправданного Пожирателя Смерти и служба Лорду, а после найденного способа снять Метку, уже простые сомнения. Ведь они с Поттером начали общаться нормально всего каких-то полгода назад. Могут ли теплые вечера, проведенные за приятными беседами, перечеркнуть те пять лет взаимной ненависти? Ведь у Гарри есть Блэк. Пусть и не самый лучший вариант, но все же при всех своих недостатках Сириус действительно очень любил своего крестника. Всегда.