Точка отрыва
Шрифт:
— О-о-о! — протянул я и не удержался от неудобного вопроса. — Сам в отставку собрался или попросили уйти?
Александр покачал головой.
— Слава! Ну ты как маленький, честное слово. У нас попросить могут только к стенке пройти, никак не в отставку. Гибче надо быть и нос по ветру держать.
Я отставил бокал, пригладил короткие волосы и кивнул.
— Без гибкости у нас никак.
Ермолов ответил понимающей улыбкой и вдруг спросил:
— Да ты никак хиппуешь?
— В смысле? — не понял я.
— Фенечка
Я оправил задравшийся рукав рубашки, из-под которого выглядывали нити с резными бусинами, и покачал головой.
— Просто подарок.
Объяснять, что это изготовленный специально для меня колдовской оберег, не стал. Ни к чему это. Чем меньше людей в курсе, тем лучше.
— Аккуратней, так и до кольца в носу недалеко! — хохотнул Ермолов.
Распахнулась дверь, с улицы ворвался шум отбойного молотка. Вставший на пороге долговязый парень в кожаном плаще и кепке что-то сказал, но его слова заглушил грохот.
— Ехать пора, — повторил он, прикрыв за собой дверь.
Ермолов допил пиво и вздохнул:
— Уже накурился, что ли?
Долговязый поморщился.
— До темноты успеть надо.
— Не парься, если что — в Соколовском заночуем,
— Вот ты простой как три копейки! И за чей счёт банкет?
— Поляна с меня, не сомневайся, — успокоил Александр спутника, но тянуть не стал и соскочил со стула. — Ладно, Слава, посчитай с невозвратной тарой. И добавь к заказу ящик «Чёрного креста». Наберётся бутылочного? Мне бы корешу подарок сделать, уважает он тёмное.
— Сейчас посмотрю, — сказал я и ушёл в кладовку. Когда вернулся и выставил на стойку первую картонную коробку, долговязого в баре уже не было, а Ермолов застёгивал джинсовку.
— Во дают, джамшуты, — хмыкнул он, явно имея в виду рабочих на улице, — с самого ранья пашут...
Я принёс вторую коробку, бывший начальник погранслужбы составил одну на другую и направился на выход.
— Бывай, Слава! — сказал он, когда я распахнул перед ним дверь.
— Бывай! — усмехнулся я и окинул внимательным взглядом улицу.
Кроме бригады рабочих, да Ермолова с приятелем — никого.
Не став задерживаться в дверях, я вернулся к стойке. Тут же, будто нарочно, задребезжал телефон.
— Хмелев у аппарата, — ответил я на вызов.
— Слава, привет! — послышался в трубке голос Артёма Гельмана. — Как оно наше ничего?
— Ровно, — отозвался я.
— Давно не появлялся.
— Дела.
— Вот и у меня тоже... дела, — усмехнулся заместитель начальника Патруля. — Мне бы с соседом твоим парой слов перекинуться...
— А что такое?
— Не телефонный разговор. Но вообще, на днях объявят очень, просто очень интересный тендер, есть возможность вписаться. Только надо обсудить... так скажем... гарантированный платёж.
— Нет, — сходу отрезал я. — Коля не по этой части. Он ни в какой криминал не полезет.
— Так всё абсолютно законно! — уверил
— Ладно, — вздохнул я. — Передам, что ты звонил.
— Когда?
— Не знаю. Как увижу, так и передам.
Артём шумно засопел.
— Слушай, я бы к тебе и не обратился, мне напрямую человеку позвонить несложно. Но его ж найти невозможно! В магазине нет, в учебном центре тоже не появляется...
При необходимости Гельман умел вцепляться в человека подобно бультерьеру, поэтому я поспешно пообещал:
— Поговорю завтра или послезавтра. Со дня на день, короче...
— Только не тяни, тендер ждать не будет. И заезжай как-нибудь. Сто лет тебя не видел.
— Заеду, — уверил я собеседника и быстро кинул трубку на рычажки, заметив через стекло тень поднявшегося на крыльцо человека.
Распахнулась дверь, вошли трое. Невзрачный мужчина средних лет с неприметным лицом и два крепких парня. Предприниматель и охранники?
Но тут незнакомец уставился на меня своими пронзительно-синими глазами, и стало ясно: нет, не «предприниматель». Взгляд заморозил и лишил воли. Бусины оберегов обожгли запястья, но прогнать навеянное колдовством оцепенение не сумели. Ни рукой пошевелить, ни ногой!
Один из громил по-хозяйски задвинул засов входной двери, второй быстро прошёл через зал, посмотрел в коридор и сказал:
— Чисто!
Тогда незнакомец холодно улыбнулся и негромко произнёс:
— Господин Хмелев, у меня к вам только один вопрос: где искать...
Дзанг! Дзанг! Дзанг!
На стеклянной вставке входной двери зазмеились трещинами дырки, посыпались осколки. Головы охранников на миг окутались кровавой взвесью, и они замертво повалились на пол, а вот их предводитель нисколько не пострадал. Пуля не попала в него, она просто исчезла, не долетев, перестала существовать здесь и сейчас.
Колдун крутанулся на пятке, вытянул в сторону двери руки и... тут одна из нитей на моём запястье перегорела, разрушенное заклинание тряхнуло колючим разрядом, и боль враз прогнала оцепенение. Без промедления я выхватил из-под прилавка дробовик, перемахнул через стойку и шагнул к заклинателю. До предела укороченные стволы уткнулись в бритый затылок, пальцы дёрнули сразу оба спусковых крючка.
Оглушительно грохнул дуплет, голова колдуна взорвалась, но не кровавыми брызгами, а ворохом колючих снежинок. Пол, столы, стены и потолок враз оказались затянуты изморозью, а человек попросту исчез, от него осталась лишь упавшая к моим ногам пустая одежда.
Ах ты, дьявол!
Я взвыл от боли, но всплеск стужи не сумел проморозить насквозь, лишь опалил холодом щёки.
— Слава! — крикнули через разбитое окошко. — Открывай!
Я поспешно отпер дверь, и, скользя на обледенелом полу, вернулся к стойке. Забежал за неё и вытащил из кладовки рулон брезента.