Точка отсчета
Шрифт:
— Ты, это, — сказал Арес, — смотри, если что — мы на подхвате. За работу, лодыри!
Чик действительно думал, что все нормально. Жрица в трансе лжи не нашла, проверила амулетом крови, назвала археем. Все нормально. То, что ветка была амулетом крови, он почувствовал. Нити Древа пронеслись по ближайшим сосудам и словно анализ сделали. Было немного неприятно. В очередной раз подтвердилась поговорка, что все лооски — шлюхи, а эта так и вовсе нимфоманкой оказалась. Неужели это им работать не мешает?
К собственному «архейству» относился абсолютно нормально, как к группе крови. Ну первая отрицательная, и что? Кстати, у него на
Сексуальная раскрепощенность не мешала, а, наоборот, помогала лооскам. Старшие жрицы крупных городов держали «этим местом» много влиятельных мужиков.
Феба, прочтя послание Орифии, сразу обратила внимание на этруска «царских кровей». В столицу царства, в город с одноименным названием Кафария, полетел голубь с коротеньким письмом: «Любимый, жду как можно быстрее, соскучилась». Адресатом являлся неофициальный посол царствующего в Этрусии дома Гарант Второй.
Официальных посольств Этрусия не держала нигде, она самоизолировалась. Но такие представители были почти в каждом крупном государстве ойкумены. В самой Этрусии не утихали споры: стоит ли сохранять традиционную самоизоляцию или «открыться» миру, но продуманному решению мешал давний неутихающий спор за корону между двумя династиями. В данное время правили Гроссы и травили своих соперников Груссов (и в прямом смысле тоже) по всей стране и за ее пределами. Те огрызались и не сдавались. За ними шли примерно половина археев, так что силы династий были равны. О таком раскладе в жизни своей новой «родины» Чик даже не подозревал.
Любовник не заставил себя долго ждать, не поскупился на Звездные врата и уже к следующему вечеру предстал перед дорогой Фебой.
— Как я соскучился по тебе, дорогая! — Высокий сероглазый здоровяк в возрасте слегка за полтинник нежно обнимал миниатюрную по сравнению с ним зеленоглазую девушку с каштановыми волосами.
— И я по тебе! Но сначала дело! — Феба мягко отстранилась.
Лицом здоровяк, с учетом возраста, вылитый Чик. Светло-смуглый, узколицый, узконосый с небольшой горбинкой. Сероглазый, как описано выше. Но фигура скорее массивная, чем жилистая, не говоря о росте. Гарант — за метр девяносто, Чик — метр семьдесят пять.
— В Горгоне появился гладиатор — этруск…
— Но не за этим же ты меня вызвала, дорогая! — Здоровяк снова попытался ее обнять. — Я так по тебе соскучился! Кафарские женщины по сравнению с тобой — подстилки! Надеюсь, ты не ревнуешь? Пойдем быстрее в постель, меня скоро разорвет от желания!
— Когда ты начнешь думать головой, а не этим местом! — Феба отстранилась уже решительно. — Выслушай сначала! А потом, конечно, в постель, дорогой, — закончила как можно мягче.
Этого «любовника» она держала исключительно из-за того, что он этруск — посланник тамошнего царя, пусть и неофициальный. Орден давно точил зуб на то царство, где не было ни одного представительства ни одного геянского ордена. Там находился только местный орден, Призывающие. Это он так назывался по-гелински, так сказать, на геянский манер, а на самом деле ордена как такового, как организационной структуры, не было. Были храмы Френома и много склонных к Силе археев. Они учились друг у друга без всякой системы и, кстати, против каганов воевали лучше других. Родящим, как и остальным орденам, хотелось оказаться первыми
— Этот этруск — архей чистейшей крови. Что скажешь?
Гарант нетерпеливо пожал плечами:
— У нас все археи, и что?
— Чистейшей крови, какая и у царей не всегда встречается?
Этруск нахмурился, с трудом перегоняя кровь от одного органа к другому.
— Подожди, подожди, как ты сказала: чистейшей крови?
— Именно так. Наш амулет не ошибается.
— Кто таков, откуда взялся, как выглядит?
— Свалился, как с Селены, успел побывать в пятне и выйти живым. А выглядит совсем невзрачно. Невысокий, худой, но лицом вылитый ты. — Феба заставила нарисовать угольный набросок со слов Орифии. — Смотри.
Здоровяк чуть не порвал кусок пергамента, вырывая его из руки старшей жрицы. Глядя на портрет, хмурился все больше и больше. Феба снисходительно ухмыльнулась: «Наконец-то задумался о деле».
— Мне надо посмотреть на него воочию, — решительно заявил он, оторвав взгляд от портрета.
— Нет проблем, завтра выступления, он обязательно будет на арене. Он популярен у публики.
— Мне надо немедленно, — раздельно произнес посланник.
Феба пожала плечами:
— Сходи к алии Деместоса, скоро они начнут расходиться с тренировок, но после сразу ко мне!
— Непременно, дорогая! Я побежал. — Он поцеловал жрицу в щеку. — А кто меня проводит? Я не знаю города.
Вместо ответа Феба позвонила в колокольчик. Зашла служка.
— Выдели этому господину смышленого мальчишку из наших сирот. Немедленно!
Служка поклонилась и вышла.
— Что за дурацкие законы в ваших городах, не ездить верхом! — в который раз возмутился Гарант.
— Если хочешь, я распоряжусь, и тебя понесут рабы, — усмехнулась жрица.
— Вот еще! Ну, дорогая, я быстро, не скучай без меня. Туда и обратно. Только посмотрю и задам пару вопросов.
— Смотри не убей! — предупредила его глава Горгонского ордена Родящих. — Мне очень трудно будет замять это дело, не подставляй меня.
— Что ты, дорогая, я очень кроткий, исключительно пара вопросов!
В этот момент после стука зашла служка:
— Мальчишка ждет, сестра.
«Убьет — не страшно, наместник закроет глаза. Отношение с Этрусией важнее какого-то гладиатора, а уж я своего в постели добьюсь. Сообщит он царю о раскрытии заговора с помощью Родящих, никуда не денется». Является ли на самом деле гладиатор представителем борющейся династии, ее абсолютно не волновало, а в то, что может погибнуть сам Гарант, не верила ни на мгновение.
Чик с Леоном возвращались домой по одному из переулков под светом редких масляных фонарей. Они всегда срезали дорогу, уходя с многолюдных извилистых центральных улиц, освещенных магическими изделиями Светящих. Южные сумерки короткие, поэтому, пока напишешь слово «смеркалось», уже и стемнеет. Вдруг из проулка вышел здоровый мужик с полуторником на перевязи под правую руку и кинжалом на поясе с другой стороны. Полуторник смотрелся на нем, как игрушка, хотя и был на ладонь длиннее леоновского. Мужчина перегородил путникам дорогу и сразу заговорил на непонятном языке.