Точка возврата

Сергеев Дмитрий

– Я все-таки должен объяснить, - снова начал он, опускаясь возле нее на диван и чувствуя, как неумолимо быстро уходит отведенное ему время.

– Может, мы сейчас не будем говорить о плохом, - попросила она. Может быть, как-нибудь потом?

– Хорошо, - неожиданно для себя согласился Евгений и с удивлением понял, что ему совсем не хочется говорить о том, зачем он пришел.

– Ты здесь, и это главное, - сказала она.

Они немного помолчали, выжидающе глядя друг на друга.

– Я напою тебя чаем, - вдруг спохватилась

она и впервые за это время улыбнулась.

Они просто пили чай, просто смотрели в глаза друг другу и просто говорили. Ни о чем. Но к ним медленно и неотвратимо возвращались едва было не утраченные чувства.

Вдруг Евгений ощутил сильное головокружение и странное онемение в теле. "Пора" - мелькнула мысль. Он быстро встал и сделал пять шагов. Потом, на всякий случай, - еще один. Его ошибкой было то, что он пошел в сторону выхода.

– Постой!
– крикнула Инна, срываясь с места.
– Ты что, уходишь?

– Сейчас, подожди...
– растирая ладонью висок, Евгений пытался унять одолевшую его головную боль.

Инна крепко вцепилась руками в ткань его одежды:

– Куда ты? Ну что случилось? Что?

Евгений попытался отнять ее руки, но она так крепко сжала пальцы, что это оказалось невозможным. В глазах художника завертелись большие концентрические круги. Руки Инны неожиданно сделались большими и сильными. Впрочем, это уже были не ее руки.

"Ты не отошел от нее! Ты не отошел от нее!" - неистово кричал доктор Шурин, приподнимая Евгения с раскладушки и тряся его за ворот рубашки.

Еще ничего не соображая, художник инстинктивно сопротивлялся, упираясь доктору ногами в живот и беспорядочно ударяя его по рукам.

– Перестаньте его трясти! Вы что, не видите - человеку плохо?! сказала Инна, отходя от окна.
– Что вам надо от него?

Шурин отпустил художника.

– Послушайте, доктор, что за фамильярность?
– возмутился Евгений, усаживаясь на кожаном матрасе и удивленно осматриваясь по сторонам.

– Это твои друзья? Куда ты меня привел?
– спросила Инна, обращаясь уже к Евгению.

– Кошмар!
– воскликнул ассистент, во все глаза уставившись на женщину.
– Кош-ма-ар!

– Какой кошмар? Кто вы такие?
– не унималась Инна, пытаясь осмыслить происходящее.

Евгений ошарашенно молчал.

– Ассистент, готовьте препараты!
– скомандовал бледный, но уже овладевший собою доктор.
– Вы слышали, что я сказал?

– А куда мы денем тело?
– растерялся тот.

– Если тело проникло сюда - значит, есть способ отправить его обратно.

– Но мы же его не знаем!

– Перестаньте отговариваться!

– Да что здесь вообще происходит?!
– вмешалась Инна.

Доктор молча покосился на нее, затем подошел к Евгению, крепко сжал ладонью его плечо и, наклонившись, решительно сказал на ухо:

– Женщину - на раскладушку! И постарайтесь подготовить ее морально.

Евгений стряхнул ладонь Шурина со своего плеча:

–

Я не понял, вы что здесь, экспериментировать на людях собираетесь?
– наконец выговорил он, окончательно выйдя из оцепенения.

– Мы уже час, как экспериментируем, - зло парировал Шурин. Кстати, рекомендации врача надо выполнять - тогда не будет осложнений.

– Евгений, кто эти люди?
– снова обратилась к художнику Инна.

– Да так, случайные знакомые.

Евгений встал, подошел к Инне. Только теперь, глядя на нее вблизи, он вдруг осознал всю невероятность и значимость того, что произошло. Он протянул руку, тронул ее плечо, лицо, волосы.

– Не бойся, - сказал он.
– Ты останешься со мной.

– Что он делает?! Вы посмотрите, что он делает!
– засуетился ассистент.
– Она же умерла! Поймите, она умерла!

– Тихо!
– художник сделал угрожающий жест рукой.

Драпов отпрянул.

– Не слушай этих психов, - успокоил женщину Евгений.
– Мы уже уходим.

Они двинулись к выходу. Доктор загородил им дорогу:

– Ты сошел с ума! Ты не понимаешь, что делаешь!

Евгений вежливо, но решительно отодвинул его в сторону.

– Ты сам псих! Маньяк! Тебя лечить надо!
– выйдя из себя, закричал вслед художнику ассистент.

И тут произошло нечто, заставившее всех застыть на месте. В кухне вдруг послышался тяжелый топот и крики:

– Помоги! Помоги! Старика ранили!

– Откуда он взялся?

– Стойте! Дайте мне сказать!

– Тихо! Пусть скажет. Может, это важно.

– Я хотел сказать...

Голос оборвался.

– Умер.

– Как же его угораздило?

– А куда это мы забежали?

– Да мы, вроде, по лесу бежали.

– Спокойно! Сейчас все выясним.

Снова послышались тяжелые шаги, и из кухни, с автоматом наготове, вышел небритого вида суровый человек в потертой кожаной куртке и надвинутой на глаза кепке. За ним, тоже с оружием наготове, вышли еще трое, нет, четверо человек - молодой парень в шинели без опознавательных знаков с немецким автоматом, коренастый мужик с пышной черной бородой, одетый в некогда длинный и неровно подрезанный плащ, с ППШ, седой человек в ватнике, с винтовкой, и среднего роста интеллигент в потрепанном демисезонном пальто. Последний был вооружен маузером.

– Немцы есть?
– спросил бородач, увидев в комнате людей.

– Немцев нет!
– испуганно ответил Генрих.

– А где наш пациент?
– озабоченно спросил доктор.

– Кто? Этот старик, что ли?
– вопросом на вопрос ответил бородач.
– Немцы его смертельно ранили. Откуда он взялся вообще?

– Кто это?
– усмехнулась Инна, обратясь к Евгению.
– Ну и квартирка!

Седой ринулся к окну:

– А там кто такие?
– подозрительно спросил он, кивком указав на солдат со свертками, расположившихся на лавках возле городской бани.