Точка возврата
Шрифт:
– Не знаю, - растерянно ответила Инна.
– Я во всем этом как-то не разбираюсь.
– И слава Богу, - улыбнулся Евгений.
– Все это такая чушь!
Звонок в дверь заставил художника насторожиться. Едва он открыл, как в квартиру, - по привычке, словно к себе домой, - ворвался Светлый. Евгений даже не успел загородить ему дорогу.
– Ну что, скажешь спасибо или будешь выговаривать?
– живо полюбопытствовал он.
Евгений судорожно искал причину, чтобы выпроводить приятеля, но
Инна вышла на знакомый голос. Она очень обрадывалась приходу Антона. Поэт застыл с вытаращенными глазами и побледнел.
– Евгений, почему ты его не пригласишь? Вы что, так и будете беседовать в прихожей?
– спросила она, смеясь.
Евгений отошел от Антона и из-за спины Инны стал делать ему знаки, призывая приятеля, во-первых, молчать, а во-вторых, выйти.
– Я, это...
– наконец обрел дар речи Светлый.
– Мне срочно надо.
Он почти выскочил из квартиры.
– Странно, - удивилась Инна.
– Никогда его таким не видела. У него какие-то неприятности?
– Сейчас выясню, - нашелся Евгений, выходя вслед за Светлым.
Антон стоял у входа в подъезд, словно точно знал, что Евгений выйдет.
– Ну что тебе сказать, - начал Охрин и вдруг разозлился из-за необходимости давать длинное и нелепое объяснение.
– Короче, этот твой экстрасенс может не только отправить человека в прошлое, но и забрать кого-нибудь оттуда. Все!
Охрин испытал чувство облегчения, одним махом покончив с разъяснениями.
– Я думал, это какая-нибудь мистификация или галлюцинация, - тихо сказал Антон.
– Но, если это действительно так, а это, похоже, именно так, то в какую историю я тебя втравил!
– В какую историю?! Ты даже не представляешь, как я благодарен тебе. Ты когда-нибудь слышал, чтобы я был кому-нибудь за что-нибудь благодарен? Это просто чудо! Это такой поворот!..
– Постой, но если все настолько реально, что можно не только отправлять людей в прошлое, но и кого-то забирать оттуда, то это просто ужас! Представляешь, какие могут быть последствия для всего нашего общества, для человечества вообще?
– Ах, оставь! Разберутся как-нибудь. И вообще: чему быть - того не миновать. Не будь занудой. Ты же поэт!
– Но если ты не будешь об этом думать, я не буду, он не будет, тут Антон неожиданно ткнул пальцем в сторону вышедшего из подъезда гражданина, заставив его опасливо покоситься на собеседников, - то кто будет это делать? Кто?
– Желающие найдутся, не переживай. Вон их сколько, снующих, мельтешащих, лезущих друг другу на голову! Телевизор включишь: какие лица! Какие речи!
– Не заводись. Скажи лучше, что теперь делать будешь.
– Что делать? Любить буду! Писать буду!
– Все это хорошо, но, помнится, мы мечтали жить не только в кругу своих мелких личных интересов.
– Искусство и любовь - вот все, ради чего стоит жить на этом свете. Все остальное - стойло и пойло.
– Она все знает?
– спросил Светлый, оставив попытки в чем-то переубедить своего оппонента.
Евгений отрицательно покачал головой.
– Вот!
– предупреждающим тоном сказал Антон.
– Да не переживай ты! Все образуется.
– Как-то неубедительно прозвучало.
– Не придирайся. И не обижайся. Заходи через пару дней - увидишь: все образуется.
Поэт понял, что разговор окончен. Евгений направился в подъезд.
– Стой!
– крикнул Светлый.
– А эти странные партизаны, которые мост...
Художник, не дослушав вопроса, утвердительно кивнул головой и удалился, оставив Антона стоять с открытым ртом.
V
– Ты проводишь меня? Я хочу пойти к маме на могилу. Надеюсь, это можно?
– спросила Инна в тот же день.
– Да, конечно. Но, может быть, лучше завтра? Я думал, мы сегодня побудем вдвоем.
– Я хотела бы сегодня, - заупрямилась Инна.
– Если ты не можешь, я пойду одна.
– Нет-нет, я пойду с тобой. К тому же, мы хотели купить тебе кое-что из вещей. Вот и зайдем на обратном пути. Мне кажется, тебе пойдет оранжевое платье.
– Я хочу синее.
– Может, лучше зеленое?
– Тебе что, не нравится синий цвет?
Евгений неопределенно пожал плечами.
– Как, тебе не нравятся мои синие глаза?
– нарочито сердитым тоном спросила она.
– Синие глаза нравятся, а синее платье - не очень. Впрочем, если ты очень хочешь...
На кладбище было тихо и пусто. Пахло прелой листвой. Могила ее мамы неожиданно оказалась в довольно запущенном состоянии. Евгений не отходил от Инны ни на шаг. Часто ему приходилось буквально закрывать собой то, что находилось совсем близко и чего ей видеть было нельзя.
– Ты можешь пройтись, - попросила Инна.
– Я минут пять посижу одна.
Евгений отошел, стараясь по-прежнему закрывать собой страшный объект.
– Сколько заброшенных могил!
– сказал старик в видавшей виды рясе, похожий на старинного пустынника. И сколько зла развелось, алчности, никто ни о чем не думает наперед. А ведь сказано у пророка: "Горе тем, которые постановляют несправедливые законы и пишут жестокие решения, чтобы устранить бедных от правосудия и похитить права у малосильных из народа моего, чтобы вдов сделать добычею своею и ограбить сирот. И что вы будете делать в день посещения, когда придет гибель издалека? К кому прибегнете за помощью? И где оставите богатство ваше?"