Точка возврата
Шрифт:
– Вы монах, что ли?
– полюбопытствовал Евгений.
– Старец я, и удивляюсь всему увиденному здесь.
– Здесь, как везде. А решают в столице, дедушка.
– Да-а. И сказано у пророка: "Как сделалась блудницею верная столица, исполненная правосудия! Правда обитала в ней, а теперь убийцы. Серебро твое было изгарью, вино твое испорчено водою, князья твои законопреступники и сообщники воров..."
– Издалека идете?
– Ох, издалека. И дал мне Господь узреть грядущее...
Что-то проговаривая, старик скрылся среди деревьев.
– Позвольте, что вы сказали насчет грядущего?
–
Тут художник спохватился и бросился обратно. Инны у могилы ее матери не было. Да, она была там, куда он не должен был ее допустить.
– Что это такое?
– женщина дрожала, как от холода.
– Ты знаешь, да?
– Пойдем отсюда, это просто случайное совпадение, - Евгений постарался сохранить спокойный, непринужденный вид.
– О чем ты говоришь? Ведь это же моя фотография - посмотри!
– Ну, может, это какая-то глупая шутка, - начал теряться художник.
– Какая шутка? Кто может так шутить? Кому это надо?
– говорила она, жалобно всхлипывая.
– Я же чувствую: что-то не так. Только не пойму, что. Ну скажи, не лги мне.
Она медленно села на лавку у своей могилы и заплакала навзрыд. Он опустился рядом, уткнулся лицом в ее колени и закрыл глаза. На него нашло какое-то оцепенение. Ему вдруг стало казаться, что это он умер и его закопали здесь, под этой плитой, а она всегда была жива и сейчас пришла к нему на могилу.
– Пойдем домой, - наконец сказал он после бесконечно долго длившейся паузы.
– Ты мне не скажешь?
– Скажу. Пойдем домой.
Инна достала из сумки платок и зеркальце, стала вытирать лицо.
– Я боюсь, - вдруг сказала она.
– Чего?
– Не знаю. Но я очень боюсь. Я хочу, чтобы мы пошли ко мне.
– Зачем?
– Не знаю. Но я тебя очень прошу.
– Хорошо, но мы же хотели зайти в магазин.
– Нет, не сейчас.
Ему все же удалось затащить Инну в магазин, затем в другой, третий. И она выбрала себе ярко-синее платье. Потом он сказал, что уже поздно, что он устал, да и она, судя по всему, - тоже, и что завтра они непременно пойдут к ней. И завтра же он расскажет ей о нелепой случайности, из-за которой ее посчитала погибшей. Потом они сидели у Евгения, и он старался всячески ее утешить, отвлечь от тяжелых мыслей. Когда он очередной раз взял женщину за плечи, она вдруг отстранилась:
– Подожди.
– Никак не можешь отойти от пережитого потрясения?
– Дело не в этом, - она отрицательно покачала головой.
– Вернее, не только в этом.
– В чем же еще?
– Евгения начало одолевать смутное, но ужасное предчувствие.
– Со мною что-то происходит.
– Я понимаю, тебе трудно. Ты расстроилась, не знаешь некоторых обстоятельств, тебя это тревожит, угнетает.
– Не только это.
– Ну что еще? Что?
– Что-то происходит с моим телом - оно как-то немеет, будто отмирает. Такое чувство, что я еще здесь и в то же время - уже не здесь.
Евгений посмотрел в ее неподвижные, затуманенные глаза и ощутил чувство ужаса, от которого похолодело внутри.
– Так что?
– гипнотизирующим голосом спросила женщина, глядя в его лицо остекленевшими глазами.
– Может быть, ты теперь скажешь
Художник понял, что попался - не надо было так откровенно пугаться.
– Это усталость. Ты перенервничала, вот тебе и нездоровится. Я вызову врача, он пропишет лекарства. А пока тебе надо принять горячую ванну. Сразу станет легче. Вот увидишь. Сейчас...
Он заметался по квартире, засуетился, не зная, что делать сначала - вызвать врача или готовить ванну. Наконец он заскочил в ванную, открыл краны, стал регулировать температуру воды.
Когда Евгений вышел из ванной, в комнате было пусто. Разум, кажется, отказал ему. Ничего не соображая, он метался по квартире, заглядывая всюду, где может поместиться взрослый человек, а затем и туда, где не поместится даже ребенок. Наконец эта горячка у него прошла.
– Этого не может быть, - шагая взад-вперед по комнате и часто жестикулируя руками, заговорил он. Это мы - те, кто перемещается отсюда, возвращаемся. Потому что так задумано. А они - те, кто находится там, могут переместиться только с нашей помощью, когда мы возвращаемся. Перемещение снова туда без этих препаратов, рамочек с шариком никем не предусмотрено и потому невозможно. Тогда где же...
Он растерянно развел руками и вдруг схватился за голову. Затем бросился к выходу. Было уже темно. Моросил мелкий дождик. Комнатные тапочки не позволяли бежать в полную силу. Наконец один из них слетел с ноги. Второй Евгений сбросил сам. Улицы, улицы, улицы. Переулок. Мост. Разноцветные огни вокруг. Совсем близко тяжело громыхал вагонный состав. Ступеньки, ступеньки. На мосту - никого. И вот это место. Евгений перегнулся через перила, чтобы посмотреть вниз. Вдруг кто-то прыгнул на него сзади и опрокинул на спину. Охрину удалось подняться, но этот кто-то все еще висел на его плечах. Евгений захватил нападающего одной рукой за воротник, другой - за предплечье и в падении вперед бросил его через себя. Тот крякнул и обмяк. Стоя на четвереньках и морщась от боли в колене, Евгений пристально всматривался в непревычно перевернутое лицо перед собой. Это лицо было ему знакомо, но он никак не мог понять, чье же оно. Наконец, до боли вывернув шею, чтобы увидеть лицо нападавшего в более привычном ракурсе, художник узнал Светлого.
– Чего тебе надо?
– спросил Евгений, пытаясь подняться.
Но поэт снова крепко вцепился в него.
– Пусти!
– вырываясь, крикнул Охрин.
– Я же только посмотреть! Пусти!
Руки Светлого разжались, и Евгений снова припал к парапету. Поэт пристроился рядом.
– Никого там нет, - переводя дыхание, сказал он.
– Ты откуда взялся?
– Иду к тебе, а ты бежишь. Я кричу, а ты не слышишь, - лаконично объяснил Светлый.
– Хотел сказать, что тебя Драпов разыскивает.
VI
Утром Евгений проснулся с тяжелой головой и с предчувствием чего-то не менее ужасного, чем исчезновение Инны. Солнце давно встало. Звонок в дверь заставил художника вздрогнуть. Открыв, он увидел взъерошенного и возбужденного Драпова. Глаза ассистента подозрительно блестели.
– Все-таки я нашел вас!
– воскликнул Генрих, пытаясь без приглашения протиснуться в квартиру.
– Зачем?
– спросил Евгений, придавливая его дверью.
– Вы не представляете, насколько это важно.