Точка возврата
Шрифт:
Я не сплю, потому что думаю. Я обязан думать. Я сказал Голубкову, что я согласен. Я — значит, мы. Я — командир. Я не оставил ребятам выбора.
И я не знаю, куда и в конечном счете на какое дело мы едем в этом тряском вагоне. Такого еще не было ни разу. Обычно управление ставило четкую задачу: пойдите туда-то, принесите то-то. Живое или мертвое. А закулисные игры больших дядь вам, товарищи солдаты, знать необязательно. А то много будете знать — скоро состаритесь и умрете.
А теперь все несколько наоборот. Вся политическая обстановка как на ладони. Впрочем, если бы я пристально следил за
— Мы вас слушаем, Константин Дмитриевич.
— Через три недели папа прилетает в Киев.
Боцман не выдержал:
— В гости к дяде?
— Заткнись, — оборвал его Артист. Сказал-таки свое веское слово.
— Вы знаете реакцию разных общественных течений на предстоящий визит?
— Нетрудно предугадать, даже не зная, — рассудил Док. — Православные против, все остальные — за.
— Ваше мнение, какова цель визита?
— Да та же, что и у тевтонов на Чудском озере — экспансия на восток.
— Все, наверное, слышали, что говорит по этому поводу патриарх и как на это реагируют, ну, скажем, в прессе?
— Патриарх — не политик, он говорит то, что подсказывает ему вера.
Получалось, что Голубков и Док дают нам политинформацию в виде вопросов и ответов. Все молчали, ждали, куда же повернет тему Голубков.
— Вам известно, к какой конфессии принадлежит президент?
— В прессе мелькало, что он иногда ходит ко причастию. Плюс его отношения с Алексием II...
— А теперь представьте себе картинку: папа в Киеве, а где-нибудь в России в это же самое время — волна погромов.
— Еврейских? — живо поинтересовался Артист. Похоже, наставало его время для шуток.
— Может, и еврейских, — усмехнулся Голубков. — Но думаю, главным образом мусульманских...
— И что, это все свалят на Православную церковь? — высказал догадку Боцман.
— Нет, — мрачно сказал Док. — Это все свалят на Россию.
— Правильно, — поощрил Дока Голубков. — При Ельцине такие провокации ударили бы только по Церкви. Ну, есть в России такие страшные экстремисты, православными называются, пусть Россия сама и выкручивается. А теперь — раз это все чуть ли не в присутствии папы — почему бы каким-нибудь отважным миротворцам не защитить угнетаемых Радуева и его друзей?
— Косовский вариант, — резюмировал умный Док.
— Вплоть до того.
— И кто за этим всем стоит?
— У управления пока нет такой точной информации. Знаем, что иностранные спецслужбы...
— Наша задача? — спросил я.
— Подожди, — улыбнулся Голубков. — Политинформация еще не кончена. Что вам известно об американской системе противоракетной обороны?
— То же, что и всем. США хотят защититься от стран-изгоев.
— Лапша. Туфта, — возмутился Док. — У стран-изгоев нет ничего, кроме наших СКАДов.
— Вывод? Вывод сделал я:
— На карте мира должна появиться еще одна страна-изгой. Стало быть, именно косовский вариант...
Ночь.
Поезд набрал скорость, и нас перестало болтать. Часа через четыре Хутор-Михайловский, таможня. Ну, таможню мы проходим спокойно — нет на нас ничего.
Ничего не слишком. Был когда-то такой лозунг. Или ничто не слишком?
За таможней лежит Украина — тысячи километров степей, громадные по европейским масштабам промышленные области — Донбасс, Кривбасс, закрытые шахты и рудники, остывающие домны и мартены. Часов шестнадцать нам трястись по ее бескрайним просторам. А там нас встретят. Самолетом лететь было нельзя. Мы люди небогатые, у нас на самолет денег нет. Да и встреча на людном вокзале во всех отношениях безопаснее, чем в аккуратном аэропорту.
Там нас встретят. Кто? Какой-то доброжелатель, подпольщик с невыясненной биографией, непроверенный, с неизвестными связями. Я не знаю даже, как он выглядит. Сколько ему лет. Кем работает. Этого не знает ни ФСБ, ни управление.
— Теперь вы знаете, за что вам предстоит сражаться, — не без пафоса подытожил генерал-майор.
— Хорошо. Но с кем?
Голубков грустно усмехнулся:
— У управления, увы, нет пока точной информации.
— Давайте всю, какая есть.
И Голубков рассказал:
— Дело моему шефу, генерал-лейтенанту Нифонтову, передал лично... один очень большой начальник. Дело изъяли у некоего фээсбэшного генерал-бестолковника. Он парил его в ящике, пока жареные петухи стаями не налетели. С делом ознакомился один подчиненный генерал, просек обстановку и втолковал своему командиру, что если он промедлит еще недельку, то вместо одного красного лампаса у него на портках будет много черно-белых.
Короче. У него на Украине был осведомитель. Инициативник. Не у самого генерала, конечно, но у какого-то майора, сидящего под этим дебилом. В определенном смысле это был ценный кадр. На Украине у нас развернутой сети нет. В Киеве, конечно, кто-то есть, но это, скорее всего, полуофициальный резидент. Он контактирует с кем-то в раде, в украинском правительстве и поставляет, надо полагать, примерно ту же информацию, которую на следующий день можно прочесть в газетах.
А этот инициативник вышел на Лубянку сам. Еще в девяносто пятом году, когда был в Москве по каким-то своим делам. Он тогда сообщил, что на Кавказ направляется довольно многочисленное войско украинских националистов. Эта информация была бы пустой, если бы он не приложил к ней подробный план переброски того войска. Кстати, добирались они к своим друзьям-дудаевцам через территорию России. Так что проверить информацию и, если она окажется верной, не пропустить это оригинальное подкрепление не составляло труда. Майор сигнал получил, передал по инстанции, сигнал пришел к генералу и оказался в ящике. За шесть лет этих сигналов скопилась приличная кипа. Мы с Нифонтовым ее часа три разбирали. Много шелухи, но попадалось и кое-что ценное.