Точка Выбора
Шрифт:
– Я завязываю.
– сказал я, испытывая отвращение к только что съеденным бутербродам, не то что к водке.
– Угу, завязывает он!
– начала нудно говорить девушка, раздеваясь.
– Знаю я это твоё «завязываю»! До следующей встречи с друзьями!
Я прикрыл глаза рукой. Ни одетой, ни обнажённой, девушка мне не нравилась. Я даже удивился тому, как мой двойник в этой вероятности смог сделать такой странный выбор.
– Что, уже смотреть на меня противно?
– Голова болит.
– соврал я.
– А у меня голова, думаешь не болит?
– завелась девушка.
–
Такого я от себя не ожидал даже в другой реальности. Я всегда ненавидел нытиков и споляков, критикующих всё вокруг, при этом просиживающих штаны дома, а тем более беспробудно пьющих. В разряд нытиков я автоматически записывал всех, кто смотрит на мир с позиции «во всём виноват кто-то другой». Президент, правительство, государство, родители, наследственность, начальство, сосед - гад, который живёт лучше, но только не я сам. Благо, не было в моём кругу таких, все мои друзья добились чего-то в жизни, хотя стартовые позиции у нас у всех были на уровне простого среднего класса. И я считал, что делом можно добиться всего, и судьба человека в его руках, а жизнь слишком коротка чтобы тратить её на алкоголь и ему подобные «радости жизни». И тут вдруг оказывается, что я потратил много лет, чтобы к тридцати одному году иметь ожирение, алкоголизм, и естественно, букет связанных с этим хронических заболеваний.
А моя супруга тем временем продолжала обескураживать меня новой информацией:
– Сколько можно уже, обещал моей маме помочь, и забухал! Который раз! Ты хоть помнишь, что ты три дня не просыхаешь и ещё второй день дрыхнешь тут! Что дальше? Неделю бухать будешь, как в прошлом году?! Что глаза закрыл, гад? Стыдно?!
Далее я выслушал от голой незнакомой супруги, какой я жлоб и как я потратил последние деньги на выпивку, не учитывая что клиентов у меня сейчас мало, работы нет, и как я вообще буду зарабатывать, никто не представляет.
Устав слушать подробности своей параллельной жизни, я поднялся и пошёл на кухню. Из зала ещё доносились истеричные вопли о том, что все мои родственники устали так жить, и попытки воззвать меня к разуму и совести. Но разум и совесть во мне проснулись ещё задолго до того, как я направился сюда. И теперь они диктовали открыть холодильник и достать оттуда весь алкоголь. К тому моменту, как моя супруга переоделась в домашнее, я уже успел вылить в раковину два с половиной литра пива из большой пластиковой тары и две бутылки водки из стекла. Когда она вошла в кухню, я выливал третью.
– Эй, ну ты чего?
– испуганно произнесла она, выхватив из рук мою бутылку.
– Ничего.
– смущённо произнёс я, даже удивляясь самому факту смущения, - Я же сказал: завязываю.
– Ну может, не надо так сразу.
– сказала взволнованно женщина.
– Может ты, это, опохмелишься хоть. А то потом это… Болеть будешь...
Она попыталась отхлебнуть из бутылки. Тут уже не выдержал я. Выхватив из её рук водку, я продолжил выливать её в раковину.
– Да как можно пить эту дрянь! Тем более женщине! Ты вообще знаешь, что женский алкоголизм почти неизлечим?
– Костик, ты что?
– отшатнулась от меня она.
– Тебя
На каком-то бессознательном уровне я начинал понимать, за что мой двойник полюбил её. За её заботу, которая проявлялась в таком вот сочувствии, если у меня что-то в жизни шло не так. Всё таки, несмотря на всю накопленную обиду, она жалела меня и любила. А она его ругала в назидание, понимая, что если не будет этого делать, скачусь я ещё ниже. И забота проявлялось в её мягких словах:
– А чего ты рассола не выпил? Обычно за раз всё выпиваешь.
Я посмотрел на трёхлитровую банку, заполненную наполовину зеленоватой жидкостью, и удивился:
– То есть как это за раз? Полтора литра?
Тоже посмотрев на меня удивлённо, супруга потрогала мой лоб.
– У тебя что, горячка?
– спросила она.
– Не, ну я могу выпить стакан.
– оправдывался я.
– Ну, максимум, два. Но чтоб сразу…
– А чего мивину не покушал?
– спросила женщина, доставая с полки три пакета лапши быстрого приготовления.
– Не хочешь?
Я понял наконец, что за "мивину" она имела ввиду, но уже лет пять, или более, я не питался подобной дрянью. А вот двойник мой, похоже, ею не брезговал.
– Ладно, давай я чего-нибудь приготовлю.
– сказала жена, удаляясь в туалет.
Через секунду она вылетела оттуда как ошпаренная и удивлённо спросила у меня:
– Ты что, всё отмыл?!
– Ну а как я в этой грязи мыться буду?
– буркнул я себе под нос.
– Всю жизнь мылся и ничего!
– возразила супруга. Подойдя ко мне и положив руки на плечи она сказала: - А вообще ты молодец. Люблю тебя. Только на будущее, не пользуйся ты моим полотенцем, твоё же рядом висит!
– Как можно такого любить?
– задал я риторический вопрос, скинув руки пусть и жены, но пока ещё незнакомки, с себя.
Костянчик, ты чего? У тебя депрессия?
Я подумал про себя, как это отвратительно, что меня называют «Костянчик», и направился к выходу. Хотелось погулять подальше от новоиспечённой супруги и суеты. Попытавшись было надеть кроссовки, я, почуяв их запах, передумал и обулся в пляжные тапочки. Взяв с полки пакет, собрал туда весь мусор, закинул кроссовки (не буду же я их носить!) и под удивлённые высказывания супруги стал удаляться из квартиры. Только на одно её высказывание пришлось отреагировать:
– Ключи не забудь!
– сказала она напоследок, и протянула мне связку.
Я обернулся, взял ключи и пошёл. Я жил на четвёртом этаже пятиэтажки без лифта. «Ну отлично, хоть какая-то физическая нагрузка», - думал я, спускаясь вниз. Выкинув кроссовки в урну, я запомнил номер дома — сорок восемь, - и пошёл гулять по городу. Так я и узнал, что проживаю в солнечном летнем Харькове и могу гордо именовать себя харьковчанином.
К моменту моего возвращения вечером у меня уже была готова легенда. Я всё забыл. Ну, или не всё, но почти всё. Память двойника вернётся ко мне в течение ближайших месяцев, потому в моём вранье про беспамятство было рациональное зерно. Будет очень легко выкрутиться и объяснить все странности своего поведения. И алкоголь здесь весьма кстати.