Точка Выбора

Горцев Николай

– Спать?
– спросил я девушку, уже засыпающую у меня на плече.

– Зайчик, мне страшно!
– пожаловалась Лера, обняв мою руку.

– Пойдём спать, я обниму тебя, и всё будет хорошо...

На следующий день мы с Лерой проснулись почти без сил. За завтраком мы продолжили обсуждение вчерашнего, и Лера подсказала мне одну прекрасную идею. Я спросил тогда, взяв в руки «камень» «Грека»:

– Где я могу просветить рентгеном эту штуковину? Аэропорт не варик, в больницу без травмы вряд ли пробьёшься…

– Стоматолог. У меня-то все зубы на месте, но свою племяшку я водила как-то к стоматологу, и ей делали рентген зуба.

Я

обрадовался этой простой находке.

– Гениально! Ты умничка!

Я сразу стал гуглить адреса ближайших частных клиник. В конце концов рентген как платная услуга вызовет куда меньше вопросов, чем обращение в больницу со странной просьбой просветить «камень».

– А зачем тебе?
– спросила Лера.
– Хочешь узнать, что внутри?

– Конечно хочу. К тому же у меня тут есть интересная инфа.

– Какая?

– Смотри!
– сказал я, повернув ноутбук и листая открытые вкладки браузера горячими клавищами.
– Вот это социальный приют, где всем рулит тот самый Иван, я тебе вчера рассказывал…

– Ага…

– Географически находится на северо-востоке, практически за городом, в лесу.

Я перещёлкнул «контрол-таб» на следующую вкладку:

– А это ближайший городской квартал, раньше он был отдельным подмосковным городом. И интересно то, что там сохранились постройки начала девятнадцатого века. Вот эти четыре кирпичных дома.

Я взял фото ушедшего в землю дома из конверта и показал его на спутниковой карте, рядом с двумя подобными домами. У Леры загорелись глаза.

– Какой план?
– спросила она.

– Щас выясню, где ближайший до нас прокат авто, и едем.
– улыбнулся я.
– По пути и в стоматологию заскочим.

Через час за рулём уже старенькой «весты» я с Валерой на борту рассекал магистральное шоссе дождливым московским утром. Только что закончившийся дождь сделал серое дорожное покрытие иссиня-чёрным. Местами ещё сыпались с неба мелкие капли, и я надеялся, что когда мы приедем к месту назначения, там сильного дождя не будет. Так оно и оказалось: въехав на конечную улицу небольшого пригородного квартала, вросшего в расширившуюся столицу, мы уже радовались первым солнечным просветам среди пока ещё густых и тёмных, но уже понемногу расходящихся туч.

Выехав с улочки на грунтовку, мы проехали ещё немного по направлению к находящейся посреди рощ огороженной территории. Для отвода глаз мы припарковали взятую в прокате машину подальше в одной из рощиц и вышли пешком на опушку, откуда открывался прекрасный вид на объект нашего внимания. Благо, дождя здесь выпало явно меньше, и трава уже почти высохла, а на грунтовке были лишь небольшие лужицы и совсем немного грязи.

Перед нашим взором открывалась небольшая, я бы сказал, «колония-поселение», состоящая из нескольких бараков, лесопилки, пары двухэтажек сталинской постройки и маленькой церквушки чуть поодаль. Всё это было огорожено забором с колючей проволокой, а на въезде даже располагается сторожевая будка, издали не видно, пустая она или нет. Это и был тот самый «центр социальной реабилитации для алко- и наркозависимых», больше походивший на тюрьму с лесоповалом. По пути я рассказал, как чётко слышал как «камушек» работал у Ивана, когда он был внутри церкви.

– Попасть бы в эту церковь.
– шептал я, выглядывая из-за куста напротив.
– Может там заработает…

– Ты думаешь?
– сомневалась Лера.

– У него же работал… Наверно.

Я покрутил в руках тёмно-серый предмет.

– Ладно, ловить здесь нечего. Нас не пропустят внутрь, а околачиваться вокруг что толку?

Возвращаясь на авто обратно, мы проезжали ближайший

квартал, состоящий из одних «хрущёвок». Моё внимание привлекла одна из припаркованных машин, в которой я сразу узнал тот самый чёрный старенький джип «гранд чероки», на котором меня похищали в другой реальности. Проезжая мимо я увидел, что внутри сидят несколько человек: на переднем сидении двое, и кто-то ещё на заднем, тонированные стёкла не дают понять их количество. Я инстинктивно пригнулся, но тут же вспомнил, что в этой реальности Валуй меня не видел.

Я припарковался на парковке рядом так, чтобы можно было наблюдать за происходящим, попутно рассказав Лере о том, кто за рулём этого авто. Лера присоединилась к «слежке», отмечая детали.

Картина вырисовалась ещё чётче, когда «братва» покинула «тачку» и с пивом пошла пьянствовать за ближайший столик. Через открытое окно «лады» до нас доносилось веселье и откровенные разговоры. Выяснилось, что Валуй и три его сотоварища — ярые фанаты «спартака». У одного из них был при себе даже шарф этой команды. Когда Лера услышала название паба, в котором эти братки обычно пили пиво и смотрели матчи, у неё в голове созрел чёткий план.

– Ну всё, я знаю, как мы его достанем.
– сказала она.
– Поехали.

Когда мы отъехали, Лера долго рассказывала мне про своего бывшего парня по фамилии Босейчук, который был заядлым футбольным фанатом и познакомил её с половиной Тернопольской футбольной тусовки.

Уже через пять минут разговора мы подъезжали к старинным кирпичным домам, построенным более двух сотен лет назад. Я специально заехал в этот квартал по пути — это были те самые здания с фотографий, находившиеся неподалёку от нашего главного «пункта назначения». Припарковавшись рядом с одним из них, мы вышли на осмотр, чтобы воочию убедиться что фото — не монтаж, и засыпанные здания реальны. Побродив вокруг этих четырёх домов с полчаса мы внимательно рассмотрели их особенности: засыпанный по самые верхушки окон первый этаж и надстройки более позднего периода на втором: лестница и подъездная дверь прямо в проёме старого окна. Проём двери закладывал старый оконный проём и был сделан из советского кирпича, с куда более примитивной кладкой, чем старый камень двухсотлетней давности. Изначально здание строилось стык в стык, таким образом, что между квадратными каменными блоками вообще не было зазоров. Было даже ощущение, что камни клеились друг к другу тонким слоем какого-то клея. Все же советские «достройки» отличались сантиметровыми зазорами с сереющей изнутри цементной смесью.

Пока мы разглядывали подъездную дверь, из подъезда вышла бабуля лет восьмидесяти, со сморщенным лицом, в толстой кофте и платке, несмотря на то, что погода уже сменилась на солнечную. Я вновь вспомнил своего харьковского дядю, стоявшего посреди лета в кофте и кожанке, и бабушкино «кровь уже не греет». Старушка посмотрела на нас и пошла куда-то. Мы расступились, пропуская бабушку.

– И давно вы, бабуля, через окно ходите?
– спросил я её, когда она проходила мимо.

Бабушка растерянно посмотрела на меня, но вскоре сообразила о чём я.

– Да давно, сколько себя помню, тот этаж всегда подвалом был!

– А давно вы тут живёте?

– С детства живу! Ещё при Сталине нам тут квартиру дали...

– И как так оказалось, что этаж засыпан?
– уже без надежды что-либо узнать махнул я рукой в сторону дома.

– Не знаю, милок. Никто не знает. У нас тут все четыре дома вот так закопаны.

– Спасибо, бабуль.
– улыбнулся я ей.

– Не за что, внучек.
– сказала бабушка и пошла по своим делам.

Посмотрев на дом, я задал риторический вопрос: