Точка Выбора
Шрифт:
– Прекратите, я всё расскажу.
– Нет уж, сначала расскажешь, а потом мы решим, прекратить или оставить тебя здесь умирать.
За моей спиной что-то хрустнуло под ногой Леры. Валуй вздрогнул от резкого звука. Лера не удержалась от смеха и мне пришлось тут же продолжить диалог, чтобы Валуй этого не услышал:
– Как ты познакомился с Иваном, что делал, когда работал на него?
Валуй начал свой рассказ, а я обернулся к Лере и постучал кулаком по своему виску. Девушка, улыбаясь, постучала по своей голове в ответ.
Через десять минут мы знали, что представляет из себя камень, как работает и чем занимается контора Ивана,
Периодически на «ритуалах света» члены общины в доказательство приверженности культу совершают в церквушке реальные человеческие жертвоприношения. Приносят в жертву Иеговы уже несознательных бомжей, у которых нет ни родственников, ни друзей, да и вообще проблемы с головой. По мнению Валуя это помогает Ивану лучше контролировать членов общины — когда у каждого руки запачканы в крови, послушания и страха становится больше. Однако по мнению Ивана, жертвоприношения помогают Господу очистить землю от скверны, а все убитые «нищие духом» только помогают атлантам контролировать сознания людей, так как являются рассадниками опасных бесов. Бесы живут в этих людях и кочуют от человека к человеку, и при помощи этих бесов атланты захватывают человеческие сознания. Тела жертв «культа света» сжигаются в печи котельной неподалёку от церкви, с заднего двора которой тела можно проносить туда незаметно.
Однажды такой жертвой стал и один из атлантов, которого привезли связанным Васёк и Лысый. Это была большая удача, и члены «общины» собирались его пытать. Однако после случая с «сывороткой бессмертия» Лысый с Валуем просто запинали его ногами до бессознательного состояния. Пришлось на скорую руку проводить ритуал прямо посреди дня, закрывшись от всех в храме. Умирая, «атлант» произносил ту самую мантру силы, так о ней узнали Иван и члены общины.
На вопросы о «долине смерти», оживших мертвецах, параллельных реальностях и точке выбора, Валуй невнятно мычал что ничего не знает. Иван ничего не рассказывает им, а лишь просматривает их иногда с помощью «камня» одному ему ведомым образом. Однажды так удалось раскрыть мелкий загвор против «батьки» и казнить заговорщиков тем же методом. О камне Валуй тоже ничего толком не знал, даже в руках его не держал. В общем, мелкий исполнитель.
Когда фонарь уже совсем гас, и мы с Лерой, переглянувшись, поняли, что больше не хотим выслушивать от напуганного громилы историй об ужасах, творящихся за колючей проволокой «колонии-поселения», и пора уже уходить чтобы не блуждать в темноте. К тому же кровь уже почти вся вылилась из стеклянной колбы капельницы — видимо, на длительный «лечебный сеанс» без иглы она не была рассчитана.
– Ладно, ты нас убедил.
– сказал я, смачивая марлю в растворе хлороформа и поднося её к носу пленника.
– Ты будешь жить, только обещай больше не переходить дорогу…
– Обещаю… - забормотал Валуй, так и не дослушав.
–
Постепенно напряжение всех его мышц спало и он снова провалился в сон.
Я небрежно наклеил медицинский пластырь на рану, слегка протерев область раны от крови. Сдирать всё равно будет больно — скорее всего будет ходить с пластырем, пока рана не заживёт.
Когда мы отвязали спящего Валуя, его тело не удержалось в кресле и упало прямо на грязный пол заброшки, так и не проснувшись. Я подумал, что августовская жара не позволит отморозить что-либо этому здоровяку. Мы собрали «театральный реквизит», оставив окровавленное кресло с верёвками, и двинулись прочь...
Часть 2. Глава 22. Обрывочные сведения.
Мы с Лерой в очередной раз стояли на платформе отъезжающих струнных поездов. В этот раз было утро, и восходящее солнце освещало дымку московских пробок там, далеко внизу. Несмотря на то, что с приходом струнного транспорта пробок стало значительно меньше, желание понтов в людях неискоренимо, и прикатить на работу «на своей тачке» норовит почти каждый, у кого сия, пусть даже кредитная, имеется. А город становится ещё более «не резиновым» с наплывом трудовых мигрантов из более отдалённых городов на скоростных поездах.
– Ну и куда ты теперь?
– Поеду сама посмотрю на эту вашу «долину смерти». Может найду что-нибудь.
– Ты ж в Канаду хотела?
– Да что мне эта Канада? Нас теперь и здесь неплохо кормят!
По улыбке Леры я понял, что девушка выросла из подростковых мечтаний и ступила на новую ступень своего личностного роста. И моя улыбка ей в ответ была полна радости за её «взросление».
– Удачи тебе!
– Спасибо, она мне не помешает. А тебе удачно внедриться в «центр».
– Да если возьмут… Всё ещё вилами по воде писано…
Лера ткнула мне пальцем в грудь и заявила:
– Конечно возьмут! Будешь их самым лучшим агентом! А я — твоим информатором!
Мы засмеялись и обнялись ещё раз. Громкоговорители начали объявлять посадку на рейс.
– Это мой!
– сказала Лера.
– Пошли.
– вздохнул я, взваливая на плечи рюкзак девушки.
Прощаясь на неопределённый срок, я даже поймал себя на мысли, что мы стали близки и нам после прожитого вместе будет не хватать друг друга. Мне уж точно будет не хватать Леры.
Оставив багаж в салоне юнибуса, я ещё раз крепко обнял Валерию. Она поцеловала меня на прощание. Пожелав друг другу всего наилучшего, мы разошлись каждый своей дорогой. Я — обратно на перрон, откуда можно махать рукой уходящему составу, Лера же — к далёкому уральскому хребту, а дальше, с пересадкой на поезд (струнные дороги пока не протянуты по просторам Сибири), до самой солнечной Якутии. Естественно, с остановками на Алтае и Байкале.
По возвращении домой я даже ощутил тоску. Я бы тоже сейчас так вот махнул на просторы необъятной Родины, даже несмотря на приближающуюся осень, объездил бы всё, излазил бы все горы и наслаждался бы каждым моментом. Но пока мой удел — сидеть в бетонной коробке и писать программы людям. Впрочем, завтра всё изменится. Для меня это будет очередной шаг в неизвестность, однако у меня должно быть достаточно информации, чтобы хотя бы попытаться перешагнуть через эту пропасть между мной и каким-нибудь рядовым сотрудником «центра стратегических исследований». А сегодня же нужно устроить себе день расслабления и отдыха, да не омрачат его тревожные предчувствия и колющая боль в боку...