Точка Зеро
Шрифт:
Питер писал об обыденном: о Лондоне и парламенте, о своей новой квартире, о двух корги, которые живут в замке его дяди в Линкольншире, о том, как проводит свободное время, которого не так уж и много. Совершенно неожиданно письмо это показалось Люське глотком свежего воздуха. Как будто форточку открыли в душной, пропахшей мусорным ведром квартире. Письмо Питер закончил тем, что часто вспоминает поездку в Россию и надеется снова приехать в Петербург. И встретиться с милой Люси — если она, конечно, не возражает.
«Милая Люси» посмотрела на себя в зеркало… почистила зубы… причесалась… нашла чистую
— она уже два месяца за него не платила, но удалось поймать незапароленный вай-фай раззявы из соседней квартиры. Питер легко нашелся на Фейсбуке. Люська написала, что рада будет встретиться с ним снова, Питер ответил… Как-то сама собой завязалась переписка, сначала спокойная, потом все более и более оживленная.
Через неделю Люська набралась смелости, накрасилась и сделала селфи. Питер ответил комплиментами. Поколебавшись, Люська согласилась общаться по скайпу. Она отогревалась, согревалась, грелась — оживала. И запрещала себе думать о Роберто. И ждала приезда Питера. Не то чтобы совсем откровенно хотела вышибить клин клином, скорее, надеялась выбраться из той черной ямы отчаянья, в которую сама себя и загнала.
Поскольку никаких далеко идущих планов в отношении Питера она не строила (чему сама удивлялась!), не было и никаких страхов. Она даже о своем весе вопреки обыкновению почти не вспоминала. Разве что в связи с тем, что не мешало бы обновить гардероб, для чего пришлось взять несколько срочных заказов на письменные переводы.
Все получилось спокойно и словно само собой. Как будто и не было этих двенадцати лет. Как будто только вчера поцеловались на прощание, а сегодня снова встретились. Питер остановился в гостинице, приехал к Люське домой с букетом, тортом и бутылкой вина, а на следующий день поехал в гостиницу за своими вещами. Через неделю, когда Питеру пришло время возвращаться в Лондон, Люська получила колечко с бриллиантиком, ну и руку в придачу.
О сердце на тот момент речь не шла. Скорее, это был некий протокол о намерениях. В какой-то степени брак по расчету, с обеих сторон. Только расчет был не столько материальный, сколько эмоциональный: найти тихую гавань, где спокойно, тепло и уютно. Без роковых страстей, без ожидания удара в спину. К тому же Питеру был нужен наследник. А Люська хотела за границу.
Проводив Питера, Люська бросилась звонить Светке — ее распирала радость, и надо было срочно с кем-то поделиться. Не с мамой же — увы… И не с сестрой, с которой совсем потеряла связь. Ссора была забыта, Светка снова стала ее лучшей подругой. Все было хорошо, а мысли о Роберто Люська отодвинула подальше. Как утрамбовывают на антресоли хлам, который рука не поднимается выбросить.
Выходя замуж, она не была уверена, сможет ли по-настоящему полюбить Питера, но искренне хотела стать ему хорошей женой. Однако вскоре, неожиданно для себя, обнаружила, что любит мужа — мягко, без надрыва. И уж точно не благодаря, а наоборот — вопреки его неожиданному пэрству, которое стало для нее настоящим кошмаром.
Конечно, ее очень огорчало, что никак не получалось забеременеть, но потом появился Джин, и Люси была бы по-настоящему счастлива, если бы не то, что произошло со Светкой и Тони. Все пошло наперекосяк.
— Не хочу! — захныкала Люси и шлепнула ладонью по воде, да так, что клочья пены и брызги разлетелись по всей ванной.
— Возьми себя в руки! — приказала она себе. — Размазня сопливая!
Выбравшись из ванны, Люси вытерлась, натянула ночную рубашку и вышла в спальню. На кровати растянулись Фокси и Пикси, которым достаточно было крошечной щелочки, чтобы пробраться через закрытую дверь. Распихав собак, Люси забралась под одеяло и выключила свет.
Сон не шел. Она вздыхала, крутилась с боку на бок. Обычно в спальне было прохладно, но сейчас ее заливало жаром, к тому же от собак тянуло ровным печным теплом. У Питера в тумбочке было снотворное, но куда его кормящей мамаше.
Часы на башне пробили два. Глубоко себя ненавидя и презирая, Люси встала, прошла в будуар и, не зажигая свет, открыла ноутбук.
«Дорогая Лючия, — писал Роберто, — прошло четыре года, а я все не могу забыть тебя. Как жаль, что у нас ничего не получилось. Но, может быть, еще не все потеряно? Я так и не женился. Хочу снова приехать в Санкт-Петербург и увидеть тебя, если ты не против».
От дурного дежавю свело зубы.
— Ах, как жаль, как жаль! — зашипела Люси. — Жаль тебе, конечно. Можно подумать, я до сих пор сижу и плачу.
Подумав немного, она написала, что, разумеется, о нем вспоминает, но вот встретиться никак не сможет, потому что давно замужем и живет в Англии.
Несмотря на поздний час, ответ пришел почти мгновенно:
«Очень жаль, Лючия, но я часто бываю в Англии по делам, поэтому не буду терять надежды. Целую. Роберто».
Сначала Люси долго и со вкусом ругалась. Потом вспомнила, что сама себе злобный Буратино и что Роберто винить не в чем. Поплакала. Удалила письмо и очистила корзину. Еще поплакала. Вернулась в спальню и с размаху плюхнулась на постель — одна из корги, обиженно ворча, чуть не съехала на пол.
Уснуть так и не удалось. Когда в семь утра, как по расписанию, захныкал проснувшийся Джин, няне даже не пришлось ее будить. Она бродила по дому бледная, с кругами под глазами и с поясом брюк, застегнутым на одну дырку туже. Слуги, на которых Люси фыркала направо и налево, понимающе вздыхали: леди Скайворт переживает из-за мужа, бедная женщина.
Разумеется, Люси волновалась за Питера, поскольку стопроцентной уверенности в том, что с ним произошло, у нее не было. Но теперь к этому волнению добавились еще мысли о Роберто, которые никак не желали убираться из ее головы, и угрызения совести из-за того, что она продолжает о нем думать.
Ненавидя себя еще больше, чем ночью, Люси снова открыла ноутбук и нашла Роберто на Фейсбуке — впрочем, и искать-то особо не пришлось, из друзей они друг друга не удаляли. Быстро пролистывая его посты на итальянском, она рассматривала фотографии, попутно упрашивая «Дорогое Мироздание» избавить ее от этого наваждения.
«Дорогое Мироздание» — так Люська с усмешкой называла высшие силы, управляющие вселенной, — сработало оперативно. После ланча позвонил Оливер.
— Я закончил свои дела, леди Скайворт, — сказал он, — и могу завтра выехать в Лестершир.