Точка Зеро
Шрифт:
— Тогда, наверно, все окажется в королевской сокровищнице. Повернись.
Люська застегнула на мне ожерелье из граненых сапфиров и мелких бриллиантов, достала такие же серьги.
— Светка, просто обалдеть! — сказала она, любуясь мной. — Ты как-то совсем по-другому выглядишь. Когда ты в зеленом, у тебя рыжина прет, а сейчас волосы кажутся темными. И глаза не серые, а темно-голубые, почти синие. Просто супер! Эх, жаль, прическу тебе не сделать нормальную. Обросла, как мартышка. Ничего, перед приемом приедет мой Жером, что-нибудь и с тобой интересного сотворит. Пойдем, мужики
Мы вышли в коридор, и тут Люська остановилась, словно споткнулась.
— Ну-ка стой! — приказала она и подтащила меня за руку к портрету Маргарет. — Такую-то мать… Вот так волосы подбери.
Я убрала со лба отросшую челку, которая действительно уже падала на глаза. Люська переводила взгляд с меня на портрет и обратно.
— Интересно, — сказала она. — А ты чем-то похожа на нее. Разрез глаз, скулы. Если бы не платье, я бы, наверно, и внимания не обратила. Черт, что-то я хотела у тебя спросить. Про кольцо это. Ладно, потом, идем.
«Силы небесные, да он тоже Баскервиль» — или как там было у Конан Дойля? Вот только этого мне для полного счастья и не хватало!
Мы спустились по лестнице в холл. Питер и Тони стояли у камина и о чем-то разговаривали. Первым обернулся Питер, и челюсть у него отвалилась так же, как и у меня, когда Люська вытащила платье из чехла. Потом на меня посмотрел Тони…
В нашей с Люськой обожаемой «Ребекке» есть такой эпизод. Героиня по злому совету экономки скопировала для маскарада платье с фамильного портрета. Платье это ей чудо как шло, и, разумеется, она ожидала триумфа. Вот точно так же спускалась по парадной лестнице, но все собравшиеся пришли в ужас, а муж довольно резко приказал ей пойти переодеться. Выяснилось, что точно в таком же платье на маскараде когда-то была его первая — погибшая — жена.
Питер смотрел на меня с нескрываемым восхищением. А вот во взгляде Тони было нечто такое, что напомнило мне ту сцену из романа.
— Кажется, Каттнер не сдохнет, — шепнула я Люське, спускаясь по ступенькам.
— Тогда он просто кретин, — обиженно буркнула Люська.
— Светлана! — Питер галантно поклонился, взял мою руку и поцеловал. — Ты просто великолепна! Люси, ты тоже, но Светлана…
Люська сдавленно хрюкнула. Тони напряженно молчал, и мне показалось, будто меня облили ледяной водой.
— Что-то не так? — тихо поинтересовалась я, подойдя к нему.
— Прости, — покачал головой Тони. — Ты прекрасно выглядишь. Я идиот. Просто мне показалось… Прости.
— Тебе показалось, что я похожа на Маргарет?
Тони вздрогнул и отвел глаза.
— Люська… Люси сказала то же самое, когда мы проходили мимо портрета. Что в этом странного, если учесть, что мы пусть и дальние, но родственницы?
В этот момент раздался бой склянок, и Питер подал мне руку. Мы пошли в столовую, а вслед за нами Люська и Тони. Питер церемонно подвел меня к уже привычному месту по правую руку от своего и галантно пододвинул стул. Тони усадил Люську и сел рядом с ней.
Обед шел своим рутинным чередом. Энди курсировал между кухней и столовой, приносил новые блюда и уносил грязную посуду. Томми предлагал нам кушанья. Джонсон наливал
Время от времени я ловила Люськин удивленный взгляд. Озадаченно сдвинутые брови, вертикальная морщинка над переносицей. Впрочем, это относилось не только к моей болтовне. Она переводила взгляд с меня на Тони, и ей, похоже, что-то не нравилось. Или ее что-то удивляло, я не могла толком разобрать.
Люська и Питер рассказывали о Париже, мы с Тони — о том, где успели побывать за время их отсутствия. В том числе и о ярмарке святого Иоанна.
— Через костер не прыгали? — поинтересовался Питер. — Но вообще-то это не очень интересная ярмарка. Вот Георгианский фестиваль — другое дело.
— Мне Тони рассказывал про булл-раннинг, — кивнула я. — И про фестиваль тоже. Жаль, что осенью меня здесь уже не будет.
— Ничего, в следующий раз обязательно приедешь так, чтобы захватить сентябрь.
— Питер, — засмеялась я, — наверно, только англичане с такой уверенностью могут строить планы на много лет вперед. А мы никогда не загадываем на будущее. У нас даже поговорка есть: «Хочешь насмешить бога — расскажи ему о своих планах».
— Жизнь в империи, жизнь на острове, — сказал Тони, сделав глоток вина. — Видимо, дело в этом.
Он по-прежнему был напряжен и ни разу не заговорил со мной первым. Мало того, даже не посмотрел ни разу в мою сторону.
— Когда я собирался жениться…
— В первый раз или во второй? — ядовито перебила я.
— Во второй, — коротко ответил Тони. — Мы жили в квартире Хелен. Это был подарок ее родителей. Квартиру они оформили в leasehold, на ограниченный срок владения
— девятьсот девяносто девять лет. И вот когда мы решили пожениться, Хелен забеспокоилась. Мол, надо выкупить и оформить freehold — бессрочное владение. Я сразу не понял, зачем, ведь это лишняя трата времени и денег. Тем более, квартира была маленькая, мы планировали ее продать и купить другую, побольше. Или дом. Но риэлтор подтвердил, что люди предпочитают при покупке недвижимости freehold, потому что хотят быть уверенными: это действительно их вечная собственность.
— Тысяча лет — да, это же так ненадежно, — фыркнула я. — И что, чем кончилось?
— Ничем. Мы расстались.
Повисло неловкое молчание.
— Это еще что, — поспешил прервать паузу Питер. — Я вам интереснее расскажу.
1913 год, Лондон, Вестминстер-холл, самое старое здание парламента в мире. На заседании комиссии по реставрации всплывает серьезная проблема. Здание начали строить в XI веке, закончили к XIV, несколько раз потом по мелочи ремонтировали, и вот наконец потребовался капитальный ремонт. Главное — нужно было заменить гигантские дубовые стропила. Дубрав в Англии осталось мало, старых — еще меньше. А тут нужны были дубы старше трехсот лет — все, что моложе, не подходили по размеру. И стала комиссия искать, нет ли документов, где записано, откуда дерево для стропил брали в прошлый раз, в XIV веке.