Точка Зеро

Рябинина Татьяна

После ланча мы решили не возвращаться в Скайхилл к чаю.

— Пусть там хоть немного уляжется, — сказал Тони. — Конечно, им нелегко все это принять. Особенно Люси. Питер, оказывается, знал довольно много. Но даже словом не обмолвился. Даже не знаю, обидно мне или нет.

Погода тем временем еще больше испортилась, накрапывал мелкий дождь, и мы пошли в кино, на первый попавшийся фильм. Не знаю, следил ли за действием Тони, а я просто сидела, закрыв глаза, и наслаждалась тем, что он рядом, что его пальцы по-прежнему осторожно поглаживают мою ладонь.

Выйдя

из кинотеатра, мы пошли в ту сторону, где оставили машину, и вдруг я остановилась — словно споткнулась. Мы уже были на этой улице в самый первый раз, в ее конце находился тот паб, где я так позорно надралась светлым элем. Но этой частью мы тогда не проходили.

Между двумя старинными домами — вряд ли моложе XV века — был узкий проход, даже не переулок. Глухие стены домов почти смыкались, один человек вполне мог пройти между ними, но двое — точно нет. Куда вел этот лаз, можно было только гадать. Во двор, на другую улицу? Я знала, что в средние века в таких проходах устраивали отхожие места, общие на два дома. Две дверцы в стенах друг против друга, несколько досок, висящих над выгребной ямой. Не дай бог оступиться или поскользнуться — верная смерть, причем нелепая и позорная. Ну и вонь же там стояла! А ведь кто-то же эти ямы и проулки чистил!

Я осторожно заглянула в проход, но он изгибался коленом, и ничего, кроме брусчатки и серых стен, видно не было. Пахло чем-то затхлым. И вдруг я почувствовала совсем другой запах. Да, ту самую вонь отхожих мест. А еще — запах дыма. И конского навоза. И тот особый холодный и сырой запах близкого снега, который ни с чем не спутаешь. Словно так пахнут низкие черные тучи, готовые вот-вот просыпаться белыми хлопьями.

Меня словно затягивало в какую-то черную воронку. Вокруг было темно — так темно, что даже стены домов не столько виднелись, сколько угадывались. Под ногами — густая черная грязь, в которой, при особом невезении, можно утонуть. И опасность — смертельная опасность где-то рядом…

Я вздрогнула и вернулась в серенький, только еще спускающийся вечер Стэмфорда: Тони доставал из кармана басовито жужжащий телефон с выключенным звуком. Я заметила, с каким недоумением он посмотрел на дисплей, и как это недоумение сменилось досадой. По коротким обрывочным репликам понять суть разговора было невозможно, да я и не прислушивалась.

Закончив, Тони тихо сказал пару не самых приличных слов.

— Света, — сказал он, нахмурясь. — Боюсь, я не смогу тебя отвезти. Мне надо прямо сейчас поехать в Линкольн. Автобус до Скайворта еще не скоро, сейчас вызову тебе такси.

— Что-то случилось?

Он стоял, покачиваясь с пяток на носки, и смотрел себе под ноги. Потом поднял голову и сказал:

— Хелен задержала полиция. Не знаю, за что. Ей разрешили звонок, она позвонила мне.

— Почему именно тебе? — удивилась я. — Не родителям, не адвокату?

— Не знаю, Света. Я сам ничего не понимаю. Мы с ней больше трех лет не виделись. Но она просила приехать.

— И ты не мог отказаться?

— А ты бы отказалась?

Я только плечами пожала. В конце концов, Федька не отказался сделать мне липовую

справку с работы и выдать себя за моего гражданского супруга, чтобы я могла получить британскую визу. Если бы ему понадобилась помощь, я бы тоже постаралась что-то для него сделать.

— Понимаешь… — он по-прежнему не смотрел на меня. — Мы с ней расстались не только потому, что она пыталась учить меня жизни. Она… начала пить. А когда напивалась, совершенно переставала соображать и попадала во всякие неприятные истории. Наверно, и сейчас то же самое случилось. Я терпел, вытаскивал ее, а потом решил, что с меня хватит.

— И теперь ты чувствуешь себя виноватым и обязанным?

Пожалуй, мне не стоило всего этого говорить, но… Остапа, как говорится, понесло. Видимо, меня слишком уж изгрызло свое собственное, мифическое и иррациональное, чувство вины, если я начала проецировать его и на других.

— С чего мне чувствовать себя виноватым? — поморщился Тони. — Если человек не хочет принимать помощь, его не заставишь.

— Ага, зато когда ее забрали в полицию, твоя помощь понадобилась.

— Света… — Тони смотрел на меня удивленно, и я осеклась.

— Извини, я что-то не то… В общем, извини.

— Ладно, неважно. Не знаю, когда вернусь. Постараюсь побыстрее. Я вызову такси к пабу, где мы были, довезет тебя прямо до Скайхилла.

— Если вам нужно в Скайхилл, мадам, я могу подвезти. Привет, Тони!

Обернувшись, я увидела безумно рыжего мужчину лет пятидесяти, вполне пиратского вида — с лохматой бородой и маленькой серьгой-колечком в левом ухе. Он приветливо улыбался, и от уголков его глаз разбегались лучики морщинок, которые делали его не старше, а почему-то наоборот моложе.

— Привет, док! Света, это доктор Билл Фитцпатрик, домашний врач Питера. А это мисс Светлана…

— Просто Светлана, — усмехнулась я. — Все равно мою фамилию повторить никто не сможет. Я подруга Люси. Леди Скайворт.

— Очень приятно, мисс Светлана, — кивнул доктор. — Я еду к графине Агнес, заодно завезу вас.

— Спасибо, Билли. А что с графиней? — спросил Тони.

— Упала с садовой лестницы. То ли растянула ногу, то ли вывихнула. Посмотрю. Если что-то серьезное, отвезу в город.

Поцеловав меня на прощанье, Тони отправился туда, где оставил машину, а доктор Фитцпатрик подвел меня к видавшему виды серому внедорожнику.

Всю дорогу мы оживленно болтали. Почему-то я сразу почувствовала к нему расположение и чувствовала себя так свободно, как будто мы были знакомы тысячу лет.

Остановившись у ворот, доктор поинтересовался, вернулись ли уже Питер и Люси и все ли хорошо себя чувствуют в Скайхилле. Я с энтузиазмом донесла на Джонсона, который постоянно держался за поясницу и страшно при этом морщился.

— Это скверно, — нахмурился Фитцпатрик. — У него была серьезная травма позвоночника в молодости. Я говорил, что надо каждый год проходить осмотр, но ему все некогда. Это может для него плохо кончиться. Послезавтра буду в замке на приеме и постараюсь убедить его приехать ко мне в клинику. Хорошо, что вы мне об этом сказали.