Точно как на небесах
Шрифт:
– Неужели, – пробормотал он. – И ты, разумеется, спокойно отправилась бы восвояси, уверенная в моем полном благополучии. – Склонив голову набок, он обратился к другой посетительнице: – Как вы полагаете, мисс Ройл? Леди Гонорию устроило бы такое положение вещей?
– Нет, милорд, – ответила мисс Ройл. – Она самым решительным образом желала лично повидаться с вами.
– Сесили! – возмутилась Гонория.
Маркус демонстративно проигнорировал это восклицание.
– В самом деле, мисс Ройл? Ее внимание трогает меня до глубины души.
– Маркус, –
– Она – чертовски упрямое создание, – продолжил он, глядя исключительно на мисс Ройл.
– Маркус Холройд, – свирепо отчеканила Гонория, – если ты сию же секунду не перестанешь издеваться надо мной, я сообщу миссис Ройл, что ты просто мечтаешь до полного выздоровления переехать в Брикстен.
Маркус, изо всех сил сдерживая смех, переглянулся с мисс Ройл. Они оба потерпели поражение.
– Миссис Ройл жаждет продемонстрировать тебе, как она умеет выхаживать больных, – с иезуитской улыбкой добавила Гонория.
– Ты победила. – Он откинулся на спинку дивана и расхохотался.
Однако смех немедленно перешел в кашель, с которым Маркусу пришлось сражаться целую минуту.
– Сколько времени ты просидел под дождем вчера вечером?
Гонория встала и потрогала его лоб, чем немало изумила мисс Ройл.
– У меня жар? – поинтересовался Маркус.
– Не думаю. – Она сосредоточенно сдвинула брови. – Хотя, возможно, тебя немного лихорадит. Схожу-ка я за пледом.
Маркус хотел возразить, но вдруг понял, что плед пришелся бы как нельзя более кстати. Оценив замечательную идею, он благодарно кивнул.
– Я принесу, – вскочила мисс Ройл. – Попрошу у горничной в холле.
Она направилась к дверям, а Гонория села, не сводя с него сочувственного взгляда.
– Мне так жаль, – произнесла она, как только они остались вдвоем. – Я чувствую себя ужасно виноватой.
Он махнул рукой:
– Ничего страшного.
– Ты так и не сказал, сколько времени провел под дождем, – напомнила она.
– Наверное, час, – предположил он. – Или два.
Она сокрушенно вздохнула:
– Мне очень жаль. Он слегка улыбнулся:
– Ты это уже говорила.
– Да, но мне действительно жаль.
Беседа явно застряла на мертвой точке. Желая сгладить неловкость, он попытался снова улыбнуться, однако ему помешал очередной приступ кашля.
Гонория встревоженно нахмурилась:
– Быть может, тебе и правда следовало бы ненадолго перебраться в Брикстен?
Он не мог говорить и только пронзил ее негодующим взглядом.
– Меня беспокоит, что ты тут совершенно один.
– Гонория! – Ему наконец удалось кое-как справиться с кашлем. – Ты скоро вернешься в Лондон. Миссис Ройл, без сомнения, добрейшая женщина, однако я предпочитаю болеть и выздоравливать в собственном доме.
– Да. – Гонория покачала головой. – Особенно если учесть, что она вполне может недели через две женить тебя на Сесили.
– Кто-то назвал мое имя? – бодро
Маркус снова закашлялся, прямо скажем, весьма своевременно.
– Вот, пожалуйста. – Сесили подошла ближе и остановилась в нерешительности. – Может быть, ты поможешь ему? – спросила она у Гонории.
Гонория взяла у нее плед и направилась к дивану.
– Сейчас мы все устроим, – тихо произнесла она и наклонилась, чтобы укрыть Маркуса мягким шерстяным одеялом. Затем, ласково улыбаясь, подоткнула уголки. – Не слишком тесно?
Он отрицательно покачал головой, пребывая в некотором смущении от такой заботы.
Основательно укутав его, Гонория выпрямилась, шумно вздохнула и объявила, что ему необходимо выпить чаю.
– Да, – подтвердила мисс Ройл. – Горячий чай незаменим при простуде.
Маркус даже не пытался возражать. Конечно, со стороны он представлял собой жалкое зрелище – плед, нога на столе, приступы кашля. И все это при дамах. Они наверняка думают о нем бог знает что. Однако ему неожиданно понравилось быть опекаемым, и если Гонория настойчиво желает, чтобы он выпил чаю, он его выпьет. Отчего же не доставить ей такое удовольствие?
Он объяснил ей, где найти звонок. Она вызвала служанку, приказала приготовить чай и, усевшись в кресло напротив Маркуса, спросила:
– Ты посылал за хирургом?
– Не вижу необходимости, – ответил он. – У меня нет перелома.
– Ты уверен? С такими вещами шутить нельзя.
– Я совершенно уверен.
– Мне было бы гораздо спокойнее, если бы…
– Гонория, хватит. Нога не сломана.
– А твой сапог?
– Сапог? – озадаченно повторила мисс Ройл.
– Вот сапог действительно «сломан» окончательно и бесповоротно, – ответил он.
– Какая жалость, – отозвалась Гонория. – Полагаю, его все-таки пришлось разрезать?
– Ваш сапог разрезали? – переспросила мисс Ройл. – Боже, это просто ужасно.
– Лодыжка страшно распухла, – пояснила Гонория. – Другого выхода не было.
– Да, но сапог… – удрученно вымолвила мисс Ройл.
– Мне не слишком нравились эти сапоги, – солгал Маркус.
Ему хотелось утешить бедняжку мисс Ройл. У нее был такой вид, словно при ней злодейски прикончили щенка.
– Интересно, можно ли заказать один сапог? – задумчиво произнесла Гонория. – В пару к оставшемуся. Надо бы попробовать.
– Ничего не выйдет, – со знанием дела заявила мисс Ройл. – Кожа обязательно будет отличаться.
От дальнейшей дискуссии на обувную тему Маркуса спасло появление миссис Уэдерби, с незапамятных времен служившей в Фензморе домоправительницей.
– Я начала готовить чай еще до того, как вы позвонили, – сообщила она, стремительно продвигаясь по гостиной с подносом в руках.
Он улыбнулся. Ничего удивительного. Миссис Уэдерби всегда знала, что и когда надо делать. Он представил ее Гонории и мисс Ройл.