Тогда я еще не знал!

Файф Тори

– Давай ещё раз! – и Алан оттолкнулся ногами от земли, схватился за перекладину так, что пальцы побелели, но продержались целых 6 секунд! Это был его новый рекорд.

Алан тёр покрасневшие ладони о штаны и, я полагаю, ему вообще не нужны были подтягивания, ему нужен был друг. Отдышавшись, он достал бумажку и маленький карандаш с заднего кармана шорт.

– «Послушай, брось идею с заброшенной столовой», – он показал мне бумажку и сложил руки

в молитве.

– Почему?

– «Я давно здесь, я говорил. И одна девочка уже пыталась узнать, что внутри, она говорила, там горел свет или что-то вроде того. Говорила, что видит призрак поварихи».

– Я тоже видел его! И да, там горят свечи! – Алан вытаращил на меня глаза, а потом быстро начёркал:

– «ТАМ ТЕМНОТА. ЭТАЖ ЗАБРОШЕН И ЗАПЕРТ. ТАМ УЖЕ МНОГО ЛЕТ ХОРОНЯТ ХЛАМ!»

И я вдруг вспомнил слова Сьюзен, она сказала: «там даже лампу вкрутить не соизволили». Ноги подкосились, и я сел на траву, схватившись за голову.

– Что случилось с той девочкой, Алан, что с ней?

– «Её косичку с окровавленным скальпом нашли в пакете со сладостями на завтраке. Это было 2 года назад»

– Но тогда бы лагерь закрыли?

Алан закатил глаза и написал:

– «У нашего директора слишком много денег, чтобы эта новость вышла за ворота лагеря. Я больше ничего об этом не знаю, извини»

– А ты видишь этот свет? – Алан потупил взгляд и написал только:

– «Оставь эту идею пока не поздно».

***

Я зашёл в девчачью комнату и в нос ударила трель сладких ароматов.

– Все гуляют, а ты тут… что это у тебя? – Спросил я у Джейн, она сидела на своей койке и с возмущенным видом перебирала какие-то маленькие бумажки.

– Валентинки, – сухо ответила она, – сегодня в лагере объявили очередной день глупости. «День тайного Валентина». Представляешь, пришла из утреннего душа, а у меня на тумбе три валентинки. И какой смысл в их анонимности? – она вздохнула и швырнула в угол криво вырезанные сердечки.

– Я не слышал об этом.

– Да? А я думала среди них точно есть твоя, – Джейн врала, я понял это по её хитрой улыбке. – Брось, Каспер, я знаю, ты слишком занят своими призраками. Если бы валентинка была из червей или пальцев без кожи, я бы сразу тебя вычислила.

Вместе с обидой меня пронзило чувство сожаления, ведь если бы я знал, я бы точно смог вырезать красивую валентинку, а не кривую, как остальные дятлы. Она бы положила её под подушку и любовалась каждую ночь, ну, или швырнула бы в угол вместе со всеми.

– Хочешь прикол? – она протянула мне самое кривое сердечко из всех, – это Луи сделал. Его почерк. – Я взял валентинку с надписью: «Джейн ты лучшая девчонка в лагере». – В лагере! А что не в мире? – смеялась она.

– Не удивляйся, если ему кто-нибудь и вторую линзу пробьёт, – ухмыльнулся я, она рассмеялась ещё сильнее.

– Его

отец владелец дорогущий акций, а его сын дарит мне обгрызанную бумажку даже не из золота. – Тут я подумал: вероятно и хорошо, что я не подарил Джейн валентинку, иначе бы она сказала: «Его отец плавит сталь на заводе, а он дарит мне бумажную, даже не алюминиевую валентинку».

– У тебя ещё остался тот ключ? – нужно было сменить тему на более важную.

– Да, – она сразу поняла, о чём я.

– Ты ещё хочешь узнать, что…

«ОТРЯД! ВПЕРЁД НА ВСТРЕЧУ ПРИКЛЮЧЕНИЯМ!» – противный голос Роджерса застучал о стены корпуса.

– Видимо, не сейчас, – процедила Джейн.

– Кто ещё в корпусе? Давайте, давайте! – командовал Роджерс выпроваживая на выход пионеров, лежащих на кроватях, – кто ещё остался?

Мы поплелись на улицу, а навстречу нам уже шла уборщица, та, что говорит по китовьи, и я ускорил шаг.

– Так, друзья! – Роджерс хлопнул в ладоши, забравшись на бордюр, – 1…2… не шевелитесь, головастики, я вас пересчитываю! …18…19. Все. Супер. И так, Валентины и Валентинки, у нас начинается квест!

Большая часть ребят недовольно загудела, ведь всем хотелось просто шататься по лагерю, плевать в потолок или дописывать свои шедевры на кружке рисования. Я осмотрелся: напротив, других корпусов тоже начали выстраиваться кучки недовольных лентяев. В дорогой лагерь ездят, чтобы ничего не делать – это факт.

Громкоговорители загудели, как обычно происходит, когда отряд зовут в столовую или, когда к кому-то приезжают родители. Я бы так хотел услышать там: «Каспер Лейн…» или «Джейн Купер, к вам приехали на КПП». Я заметил, как Рыжий поднял голову к громкоговорителю, думаю, он тоже надеялся, что к нему приехали. С того момента, как мы начали общаться его родные ни разу ни приехали, даже бабушка. Тогда я ещё не знал, почему.

«ВНИМАНИЕ! НА ТЕРРИТОРИЮ НАШЕГО ЛАГЕРЯ ВТОРГЛИСЬ…» – Джейн вдруг приблизилась ко мне и её плечо упёрлось в моё, – «ВТОРГЛИСЬ ЛЮБОВЬ И ДРУЖБА, ДРУЗЬЯ!» – ребята помладше у соседних корпусов засмеялись, а постарше скорее разочаровались, снова загудев. – «СТРЕЛЫ АМУРА РАЗЛЕТЕЛИСЬ ПО РАЗНЫМ УГОЛКАМ НАШЕГО ЧУДЕСНОГО ЛАГЕРЯ, ТАК ЧТО ПРИДЁТСЯ НАМ ИХ НАЙТИ! КТО СОБЕРЁТ БОЛЬШЕ – ПОЛУЧИТ ОЧЕНЬ ПРИЯТНОЕ ВОЗНАГРАЖДЕНИЕ! ПОЕАХЛИ!»

– Надеюсь, вознаграждением будет спокойствие до конца смены, – вздохнул кто-то из толпы. «А может, до конца дней…» – пронеслось в моей голове.

Роджерс уже притащил огромный мешок и вытряхнул на землю всё его содержимое.

– Это ваши атрибуты, берите всё, что хотите. Только не убейтесь.

На земле валялись складные лопаты, перчатки, плоскогубцы, отвёртки, даже монтировка. Здесь было всё, чтобы разобрать весь лагерь и убить всех вожатых, опрометчиво. Пионеры ринулись к инструментам перетягивая и ругаясь за заветные вещицы.