Тогда я иду к вам
Шрифт:
— Как вас представить? — пожилой церемониймейстер, состоящий, кажется, из одних только жабо, заступил дорогу и смотрел на меня с недоумением. Правда, взгляд все норовил соскользнуть вниз и недоуметь еще больше, но он держался.
— Представьте меня голой, — машинально ответила и тут же поняла, что это не то, чего ждали. Потому очаровательно улыбнулась, — Анжелика.
— Анжелика фон…
— Фон, — сказала, как отрезала. И нахмурилась сурово. Типа нет у меня времени тут с тобой разговаривать.
А
Лицо мужчины слегка покривело.
Я перестала хмуриться и улыбнулась еще очаровательней. Метод кнута и пряника — наше все.
Он потер переносицу. Не признал.
Я с независимым видом протиснулась чуть ближе к лестнице, ведущей вниз в бальную залу.
Он растопырил руки, не желая дать делу ход.
Я привела важные аргументы. Две штуки.
О.
Покраснел. Вздохнул….Смирился.
Сделано!
— Анжелика фон Фон! — прозвучало на всю залу и я, наконец, начала спускаться.
Понятное дело, как в фильме. Медленно и плавно, старательно выставляя ногу в разрез и губы в трубочку, поминутно откидывая роскошные кудри с щеки.
Вот только никому и дела до меня не было. Огромное цветное колышущееся море поглощало любое любопытство и было нацелено на самопожирание. Ну еще на королевскую чету, что появилась в одно время со мной на противоположной стороне залы и спустилась по такой же лестнице, только, похоже, индивидуальной.
Я тоже туда посмотрела.
Что ж, король был умеренно мужественен, бородат и импозантен, а королева как раз из тех, чья красота после сорока зависела от мозгов.
С мозгами у нее все было хорошо.
Далее шел, как я полагаю, принц и его очаровательная горничная в платье-торте, напоминающем многочисленные рулоны бумаги.
Заиграла неспешная музыка, людское море заколыхалось.
Ну а я, засмотревшись на все это, оступилась, и полетела с предпоследней ступеньки вниз, даже не надеясь на то, что человеческие руки подхватят меня как Фредди Меркюри и донесут в положении лежа до танцплощадки.
Но на кого-то я упала. И этот кто-то даже не упал.
— Ох, — только сказал он и подозрительно сощурился, оглядывая меня с ног до головы.
И что там оглядывать, если я практически размазана по его…
Хм, твердому, мускулистому телу.
Вах-вах, а ведь какой мужчина стоит тут один, пропадает!
Короткий ежик черных волос, широченные плечи, губы такие, что наши пластические хирурги удавились бы, чтобы сфотографировать и предлагать клиентам. А еще мужественная щетина, черные брови и…
Бл..ть!
Подозрительно знакомые синие глаза!
Это что, близнец- Шварцнеггер, а раньше я с Дени де Вито встречалась?!
Или же на нем было проклятье? А я своими поцелуями излечила?
Где
Где…
— Горб где? — вякнула я.
— Мы знакомы? — сказал брюнет знакомым голосом.
Ага. Только тебе об этом знать не следует.
Черт.
Помотала отрицательно головой. Может, он только возле Академии обращается в чудовище, а в остальных случаях красавчик?
Это ведь поколеблет все мои моральные принципы и нормы. Вот это все — и глаза, и гордый профиль, и ежик темных волос. А с учетом того, что я вообще видела…товар лицом, так впору идти и вешаться — потому что свобода выбора это худшее, что придумало человечество.
Хм, и что делать?
На одной чаше весов был Алик, с его кудрями, мозгами и званием ректора всея Тартарары. На другой…
Ну, по меньшей мере то, что сюрпризов в первую брачную ночь не будет.
— Анжелика фон… Фон, — сказала я смиренно.
— Мы не встречались ранее? — спросил по-инквизиторски.
— В ваших снах? — уточнила я озадаченно.
— Владеете магией снов? — нагнулся настороженно.
— Владеть звучит гордо, — заявила иносказательно.
— Провоцируете? — синие глаза опасно сверкнули.
— Оправдываюсь, — помотала всей головой.
— Кха-кха, — раздалось рядом с нами, и мы оба, синхронно, подняли головы.
Висящий рядом с независимым видом Феникс спросил, глядя чуть в сторону:
— Не подскажете…где здесь туалет?
— Что? — хрипло переспросил брюнет.
— Я провожу, — сказала решительно, очнувшись внезапно, как от морока.
Тартарарашечки, это что было-то?!
— Он что, болел? — прошипела я птицу и присоединившемуся к нам с независимым видом единорогу.
— Кто? — удивился розовый.
— Почему болел? — уточнил крылатый.
— Потому что он страшный, горбатый, лохматый и вонючий! Инквизитор ваш! — чуть не заорала я непонятливым.
— И как ты с таким целовалась-то, — философски-ехидно протянул Еди. Понятно. Туфельки все простить не может.
— Хорошо. Спрошу по-другому, — прозвучало как «по-плохому». — Какого отца и матери он теперь красивый?
— Так всегда таким был, — пожал плечами Еди.
— Первый на деревне, — кивнул Феникс.
— А тогда с дороги просто был. Дважды. Ну а в дороге кто моется или бреется? — прошипел осторожно со стенки, где он притворялся обоями в цветочек, А-аа.
— А горб?!
— Крылья сложенные, — пояснил Еди. — в боевой ипостаси то…
— Какие крылья?!
— Так он из этих. Помесь с нижними. Мать из Ада, ну отец, то есть король, не удержался. Еще женат не был. Так однажды под крыльцо дворца Камилла и подкинули.
— А потом? — жадно потянулась за сплетнями.
— А потом суп с котом.