Тогда я иду к вам
Шрифт:
Что там ректор говорил про реабилитацию?
И, сполна насладившись его смущением, повернулась ко мне, желая повторить опыт.
Хм.
Я вежливо улыбнулась.
И тут же поняла — что-то не то.
Глаза мамАды вдруг их пьяных сделались совершенно трезвыми. То есть прям из разряда «когда Ад замерзнет».
Замерз.
Она отстранилась:
— Та-ак, — сощурилась. — Ты меня не хо-очешь…Интересно, почему?
Пи…ц. Она что, специально?
Все замерли.
Я сглотнула.
Вот
— Такой уж уродился…Мне больше как-то… мальчики…
Последняя невеста изумленно ахнула. И дернулась бежать — скорее всего для того, чтобы донести эту новость до остальных товарок. Катрин только щелкнула пальцами, как та провалилась куда-то…судя по всему в жаркое место.
— Ненавижу сплетниц, — скривилась. — Идем, поговорим.
Понятно в кого сына инквизитор и дознаватель.
— Катрин, я не думаю… — попытался остановить её ректор.
— И не думай.
Меня утащили в самый темный угол. Внимательно осмотрели с головы до ног и…рассмеялись.
— Ты думаешь я девку от мужика не отличу?
Ну вот так и знала!
Я зажмурилась.
С другой стороны, то, что она отвела меня в сторону, не попытавшись изобличить, внушало надежду.
— Ну, признавайся, какого рая ты отираешься возле нашего блондинчика?
И смотрит, главное, как моя мама, когда я поздно с клуба приходила. Они что, на одни курсы НЛП ходили?
Я глубоко вздохнула и решила сказать правду.
— Замуж за него хочу!
— В таком виде? — она с удивлением осмотрела мой костюм. — Рассказывай.
Ну я и рассказала быстренько. Не про то, что попаданка, а про отбор. И как помощником стала и как от невест избавлялась, справедливо полагая, что ей такие методы понравятся.
Только про Камильчика не говорила ни слова.
Я лишь могла молиться, чтобы она про него не подумала. И радоваться, что его сегодня рядом не было — если бы она увидела сына рядом и почувствовала что, с ее адскими способностями долго я бы мальчиком не оставалась. Девочкой, впрочем, тоже.
Вот только я рано радовалась.
Потому как пока меня зажимали в углу, ректор, идиот такой, позвал на помощь.
И я поперхнулась живописным рассказом на середине фразы, когда услышала рядом усталое:
— Мам…ты зачем нам мальчика портишь?
Что-то вы меня развеселили и я концовку главы-то и дописала))))
Я покраснела.
Представила, как всё выглядело со стороны, и покраснела еще больше.
Кам стоял, оперевшись плечом на стену, чуть нахмуренный, растрепанный, да еще и в каком-то совершенно домашнем виде, как мне показалось. По крайней мере, вот этот вот открытый пиджачок и узкие брюки назвать формой дознавателя могли только в секс-шопе, если бы
А еще инквизитор был заметно уставшим.
И я старательно подавила в себе росток жалости.
Знала, к чему у женщин приводит жалость. Сначала ты его по голове гладишь, даешь на груди выплакаться, а потом слезки то высыхают, губки, что подвывали, по этой самой груди перемещаться начинают, и вот уже стонешь и…
Блин, о чем я?!
Катрин тем временем от меня отстранилась, подперла крутые бедра руками и прищурилась в сторону сыночки:
— А ты в меня топориком…
Шикарная женщина.
— Ма-ам, — закатил глаза инквизитор.
— Давно уже мам. Так что, нашел?
Покачал только головой.
— И все еще отказываешься использовать мою помощь? — спросила брюнетка грустно.
А до меня тут дошло, о чем разговор…
Ой-ой-оюшки… Палачик, миленький, откажись! Я тебе все ножики переточу, все кандалы перечищу, да я вместо тебя пыточных дел мастером заделаюсь — но если ты согласишься…
— Мне еще мать женщин не искала, — передернулся.
Хоро-оший.
Чего грустно-то так тогда?
— Почему не искала? Даже находила и подклад…
— Хватит. Без подробностей.
Она прищурилась:
— Это почему без подробностей? Или боишься таки испортить «вашего мальчика»? Не волнуйся, она сама кого хочет испортит…
Бл…ть.
Она специально?
Или оговорка по Фрейду?
Что будет-то теперь?!
Я кулачки стиснула и негодующе на мамАду посмотрела. Та лишь подмигнула.
А палач только хмыкнул:
— Ты бы еще «оно» назвала. Пошли, продолжим уже ваши посиделки — раз я не могу их разогнать, то хотя бы возглавлю.
Мы смотрели в удаляющуюся широкую спину.
— Мой сын — идиот, — вздохнула Катрин. — И я даже знаю в кого… — а потом повернулась ко мне и снова подозрительно прищурилась. — И вот тут возникает вопрос. Может ли он быть идиотом, только потому, что воспитывался рядом с Альдорелло, и это заразно… Но главное — насколько он идиот?
Я сглотнула.
Храбро улыбнулась.
И пропищала
— Ой, мне ли знать. И… Кажется, нас зовут! Прям призывают…Ой, простите…Я не это имела в виду…
И помчалась к парням.
Несмотря на задумчивую мамАду, ночь прошла потрясающе.
Пожалуй, впервые я и правда совершенно расслабилась с ними — тем более что меня прикрывал Тигра, притворяющийся то шкурой на полу, то галлюцинацией.
Я смеялась над шутками ректора, соревновалась с инквизитором, кто быстрее вспомнит пытки, давала умные советы Филиппу, а уж когда перебравшая фон Шлепи потребовала переодеть своих особых слуг в лошадок и устроить забег прям в зале, первая выбрала себе коня.