Токио. Долго и счастливо
Шрифт:
Грудную клетку распирает от истерики. Иного выхода нет – только вверх и вниз. Мой смех резок и неуправляем. Да уж, кажется, я схожу с ума.
– Зум-Зум, правда, это не смешно, – замечает Нура. – Ты – дитя любви принца. Плод его чресл.
– Слова «плод» и «чресла» никогда не должны употребляться вместе, – замечает Глори с набитым яичным салатом ртом.
Нура поджимает губы.
– Значит, не верите мне. Никто из вас. Что ж, ладно. Тогда вот вам доказательства. На десерт. – Она закрывает фотографию и открывает газетную статью.
В свои тридцать девять лет его императорское высочество наследный принц Тошихито не планирует жениться, сообщает надежный осведомитель из дворца. Несмотря на вереницы подходящих кандидаток, наследный принц не желает остепеняться. В управлении Императорского двора крайне озабочены таким положением дел, впрочем, публично в этом не признаются…
15
Трон императора Японии. Название происходит от императорской печати Японии – 16-лепестковой желтой хризантемы.
Далее в статье обсуждаются подходящие для наследного принца невесты: дальняя родственница императорской семьи, племянница служителя Храма Исэ, внучка экс-премьер-министра Японии, дочь богатого предпринимателя. Текст сопровождают фотографии дам, держащих отца под руку. Те красуются и жеманничают, купаясь в лучах славы и его внимании. Он же, напротив, непоколебим, хмур, взгляд его тверд. Да уж, не сравнить с фотографией на фоне Гарварда. Дальше по тексту идет критика невест. Неподходящая шляпка для вечеринки в саду, неподходящие перчатки для обеда на государственном уровне, недостаточный семейный бюджет – или наоборот, слишком достаточный.
Девчонки собрались за моей спиной и тоже уставились в монитор.
– Да он просто вылитый азиатский Джордж Клуни, – говорит Хансани.
– Ага, только до Амаль и рождения близнецов, – уточняет Глори.
Я закрываю статью и следующие несколько минут разглядываю его фотографии. Вот он в королевской ложе в Ковент-Гарден вместе с Принцем Чарльзом и Камиллой на опере «Травиата». Здесь он на бранче с Великим герцогом Люксембургским в замке Бецдорф, а тут – на Средиземном море с королем Испании. И все в таком духе: катание на лыжах с Хансом, принцем Лихтенштейна, обед на государственном уровне в ОАЭ с президентом шейхом ибн Заидом Аль Нахайян. И вдобавок ко всему, его свежая фотография с Джорджем Клуни! Захлопываю ноутбук и отодвигаюсь от стола. Нужно перевести дух.
Нура, Глори и Хансани растерянно улыбаются. От них веет тревогой. Возможно, если произнести это вслух, то станет больше похоже на правду:
– Мой отец – наследный принц Японии.
Не сработало.
Трудно поверить, но фотографии не врут. Мы похожи как две капли воды. Плод его чресл. Да уж, та еще фразочка.
– Детские мечты сбылись: ты – принцесса, – произносит Нура.
Принцесса. Большинство маленьких девочек мечтает быть принцессой. Только не я. Мама покупала мне кубики с изображениями Хиллари Клинтон и Рут Бейдер Гинзбург [16] . Я просто мечтала об отце, знать, кто я, и говорить об этом с гордостью.
16
Судья
– Если в тебе течет королевская кровь, то наверняка я тоже родовитая, – брякает Нура. – Когда я буду дома, то заплачу за составление своей родословной. Вдруг я наполовину Таргариен, на тридцать процентов принадлежу британской королевской семье и на сто процентов – пропавшая сестра Опры.
– Уверена: это так не работает, – замечает Хансани и при виде косого взгляда Нуры поднимает руки. – Ладно-ладно, просто говорю.
Проигнорировав ее, Нура обращается ко мне:
– Со мной никогда не приключалось ничего лучше: моя лучшая подруга – принцесса! – Она подпирает руками подбородок и, хлопая глазами, смотрит на меня. – Уж я своего не упущу.
У меня голова идет кругом. Я не могла даже подумать о таком – не то что мечтать. Ждала целых восемнадцать лет. А теперь… комок в горле. Как же неприятно. И неизбежно.
– Вся моя жизнь – обман. Почему мама скрывала от меня правду?
– А вот это – вопрос на миллион, дружище, – щелкает пальцами Глори.
3
Я: Мысль о разговоре с мамой – определенно лучшее слабительное на свете.
Нура: Ты сможешь.
Нура: Вперед, в духе «Закона и порядка» [17] . Настало время ответить за содеянное. Ты – отважный прокурор, который привлечет ее к ответственности.
Я: Я бы предпочла быть Маришкой Харгитей. Она такая крутая! К тому же Айс-Ти – ее напарник.
Я: Ну все, я пошла. Мама дома.
Нура: Не забывай про Молот правосудия!
17
Американский телесериал 1990–2010-х годов.
Вздохнув, перевожу телефон в беззвучный режим. Так, плечи расправлены. Сердце наполнено решимостью. По-прежнему чувствую неприятное ощущение в животе. Оно сопровождает меня всю дорогу по коридору в кухню. Мама уже вовсю гремит посудой, открывая и закрывая дверцы шкафов, и наливает масло в большой вок. На ужин сегодня жаркое. Сжимаю кулаки, чтобы унять дрожь. Расслабься. Веди себя естественно. Это не так сложно. Крутиться на кухне с шести часов, каждые десять минут спрашивая, когда будет готов ужин, – это твоя работа.
Подхожу к стойке и сажусь на один из стульев. Под шкафчиком на крючках висят кружки – мама их коллекционирует. На ее любимых написаны странные фразы. Прямо передо мной красуется надпись: «Геология рулит». Мама кладет передо мной разделочную доску, нож и разноцветные болгарские перцы.
– Давай режь, – кивает она.
Я делаю, что мне велено, – кромсаю оранжевый овощ.
– Мам?
– М-м? – Она заворачивает тофу в ткань. Пиджак уже успела снять, но «школьная форма» до сих пор на ней: классическая рубашка на пуговицах с закатанными до локтей рукавами и элегантная юбка-карандаш.